Шпионы среди нас: секретные материалы - [29]

Вообще, революционное движение в Европе начала ХХ века расширило само понятие шпионажа до невероятных пределов. Если до этого двойные или тройные агенты, как правило, работали все-таки в интересах государств или конкретных политических групп, то призрак мировой революции, угрожавший стереть границы, в какой-то мере обесценил понятие национального патриотизма. Шпионаж стал аполитичным в том смысле, что политические убеждения шпионить отнюдь не мешали, а, скорее, даже помогали — шпионаж за товарищами по партии становился одной из разновидностей профессии.

Подлинным корифеем в этой области стал человек, в разное время известный как «Иван Николаевич», «Валентин Кузьмич», «инженер Азиев», «господин Раскин», «Александр Неймайер» или просто «Толстый». Звали его Евно Фишелевич (а также Евгений Филиппович) Азеф. Имя его стало нарицательным, а его «информационный бизнес» — образцовым. В течение десятилетий он умудрялся балансировать между созданной им эсеровской Боевой организацией и стражами правопорядка, которым он продавал как информацию, так и товарищей по оружию. В итоге в его распоряжении были и партийная касса, и полицейские гонорары.

ПО ЗАДАНИЮ ПОЛИЦИИ АЗЕФ СМЕНИЛ ПОЛИТИЧЕСКУЮ ОРИЕНТАЦИЮ, ПРЕВРАТИВШИСЬ ИЗ ЛИБЕРАЛА В УБЕЖДЕННОГО ТЕРРОРИСТА.

Начал свою карьеру полунищий студент Политехнического университета в Карлсруэ с письма в Департамент полиции, в котором он предлагал свои услуги в качестве платного осведомителя. Вскоре полиция оценила своего нового сотрудника. «Сообщения Азефа, — читаем мы в одном из полицейских документов, — поражают своей точностью при полном отсутствии рассуждений». По заданию полиции Азеф сменил политическую ориентацию, превратившись из либерала в убежденного террориста. Полиция опасалась, что разгромленная «Народная воля» возобновит террористическую деятельность, и хотела иметь среди террористов своего человека.

В Департаменте полиции своим осведомителем явно дорожили. Если в начале карьеры он получал 50 рублей в месяц, то через несколько лет его зарплата возросла до 100, а затем и до 150 рублей в месяц — очень значительная сумма по тем временам. Вскоре по поручению Департамента полиции Азеф переехал в Москву, где его работа оплачивалась еще лучше. Здесь его пас сам С. Зубатов — экс-народоволец, а к тому времени уже начальник Московского охранного отделения и будущий статский советник. Азеф виртуозно сдавал властям членов революционных организаций, оставаясь при этом вне подозрений. Когда по его наводке начались поголовные аресты членов Северного союза социалистов-революционеров, Азефу было передано все: система связей, пароли и конспиративные адреса. Такая исчерпывающая информация стоила дорого, и полицейская зарплата нашего героя возросла до 500 рублей — невиданная сумма для полицейского агента. При этом, поскольку полиция проводила аресты лишь с согласия своего осведомителя, разоблачения он мог практически не опасаться.

А с 1901 года он начал свою собственную игру. С того, что принял самое активное участие в создании Боевой группы — террористической организации партии эсеров. Теперь в его донесениях сообщалось далеко не все. Так, например, Азеф ничего не сообщил о намерении Боевой группы убить министра внутренних дел Сипягина, своего начальника по полицейскому ведомству. Лишь после того, как покушение успешно завершилось, он назвал своим кураторам имя Гершуни, который к тому моменту уже выехал за границу и был недосягаем для российских властей. При этом Азеф потребовал от Департамента полиции компенсировать отданные на нужды Боевой организации личные 500 рублей. П. Дурново, новый министр внутренних дел, хотя и поворчал по поводу того, что полиция финансирует террор, деньги выдал.

Передавая информацию о готовящихся покушениях, Азеф любил приврать. Так, сообщив о реально готовившемся убийстве Плеве, он рассказал о покушении и на Зубатова, которое никто не планировал. «Спасение жизни» сразу двум полицейским чинам привело к тому, что Азефу было позволено вопреки всем инструкциям вступить в Боевую организацию и непосредственно принимать участие в террористической деятельности. Правда, передав полиции информацию о готовящемся покушении на Плеве, Азеф, разумеется, не счел нужным сообщить, что его собственные боевики тоже охотятся на министра. Занимаясь расстройством одного покушения, Азеф готовил другое.

Азеф был блестящим психологом — среди тех, кого он лично отбирал для работы в террористической организации, никто не был сломлен на допросах. Когда в Боевую организацию пытался вступить Керенский, Азефу хватило одного взгляда на будущего руководителя Временного правительства, чтобы категорически ему отказать. Его люди были не просто идейными борцами, они были настоящими артистами. Так, Борис Савинков жил в съемной квартире под видом англичанина (по-английски он не знал ни слова), а террористка Дора Бриллиант — под видом его содержанки. Они настолько вошли в роль, что квартирная хозяйка несколько раз предлагала Доре Бриллиант найти более выгодное место, на что та отвечала, что живет с англичанином по любви, а не из-за денег.