Шпионы - [52]

– Почему он ничего не говорит? – глядя на меня, спрашивает Норман Стотт.

Кит тем временем ведет велосипед по дорожке и вместе с ним скрывается за домом.

– Потому, что он волнуется за мамочку, – отвечает одна из девочек Джист.

– Ничего подобного, – возражает Дейв Эйвери. – Просто он больно нос задирает.

Все уставляются на меня.

– Теперь он даже и с тобой уже не разговаривает! – возмущается одна из двойняшек Джист.

– Может, это он и подглядывал? – предполагает Дейв Эйверц.

– А может, Стивен? – лукаво спрашивает Норман Стотт.

Эдди, сияя доверчивой улыбкой, пытается взять меня за руку.

Мне не до них. Я изо всех сил гоню от себя возникающую перед глазами картину. Вот Кит заводит велосипед под навес… вынимает учебники из седельной сумки… идет в прихожую, где его отец молча слушает, пока его мать убеждает полицейского, что ничего необычного не заметила. Не хочу я видеть, как под взглядами этой троицы Кит краснеет и усмехается отцовской усмешкой…

Открывается дверь, мать Кита провожает полицейского до порога. На лице у нее любезная улыбка. Наверняка сказала, что сообщит в полицию, как только заметит что-то подозрительное.

Отец Кита вернулся к верстаку. Кит поднялся к себе в детскую. Никто не сказал ничего лишнего. Никаких неприятностей не случится.

Ребята подводят к полицейскому его велосипед и бегут рядом, пока он медленно едет вдоль Тупика. Я жду. Когда все они скрылись из виду, я заползаю в тайник и сижу, сжимая руками голову. Опять я ничего не сделал. Ничем ей не помог. И не остановил ее.

– Той ночью приходил не дружок тети Ди, правда? – шепотом спрашивает Барбара Беррилл. Она сидит рядом на наблюдательном посту, то и дело подцепляя губой синий клапан кошелька, и замочек щелкает, открываясь и закрываясь. – Это был дружок Китовой мамы. Папа Кита с нее ведь глаз не спускает. Вот он и пришел затемно – с ней повидаться.

Я тереблю тот же самый сухой прутик, что в прошлый раз, и ломаю его на мелкие кусочки. Жизнь идет по кругу.

– Моя мама вчера ночью так распсиховалась! – шепчет Барбара Беррилл. – Она ходила искать Дидре, потому что почти совсем стемнело, а Дидре еще не вернулась, и мама как разорется, что вот папы нет, некому держать нас в узде и в ежовых рукавицах, и вдруг увидела этого типа! «Ох, ну надо же!» – подумала она.

Я крошу в пальцах остатки прутика.

– Вообще-то, – продолжает Барбара, – я знаю, почему Дидре не вернулась домой.

Я чувствую на себе ее взгляд; она пытается понять, известно мне почему или нет. Конечно, известно, но я ничего не скажу.

– Она с твоим братом где-то была.

– Знаю, – выпаливаю я, позабыв, что говорить не хотел.

– А еще я знаю, чем они занимались, – шепчет она.

– Они курят сигареты, – неожиданно для самого себя брякаю я: пусть не думает, что мне не известно что-то, известное ей.

Молчание. Я бросаю взгляд на Барбару. Она попрежнему смотрит на меня и загадочно улыбается. Значит, у нее есть еще один секрет, которым она жаждет поделиться.

– Они целуются, – сообщает она шепотом. – Дидре мне сказала. Курят сигареты, а потом целуются.

– Да знаю, – буркаю я, хотя знать ничего не знал. Но теперь я почти уверен, что и вправду знаю.

Это же вполне в духе Джеффа.

Барбара все еще держит кошелек у рта и, не спуская с меня глаз, то открывает его, то опять защелкивает.

– А у тебя опять лицо все склизкое, – говорит она.

– Неправда.

– Так тебе же не видно.

Она пристально смотрит на меня.

– А ты когда-нибудь курил сигареты? – шепчет она.

– А то нет!

– Спорим, не курил.

– А вот курил, курил! И еще сколько раз!

Она улыбается; на самом деле она мне не верит, но делает вид, что верит, потому что хочет про это разговаривать.

– Это приятно?

Я пытаюсь припомнить свои ощущения, когда мы с Чарли Эйвери свернули с грехом пополам две цигарки с отсырелым табаком, который наковыряли из окурков, что валялись у Чарли в родительских пепельницах. Вспоминается лишь запах вспыхнувшей спички, похожий на запах устроенного дома фейерверка – восхитительный в своей запретности.

– Вы с Китом здесь курите? – спрашивает Барбара.

Она поднимает с земли какой-то предмет. Начатая сигарета, которую почти сразу загасили. Я настолько поражен ее находкой, что забываю сразу же заявить на нее свои права.

– Выходит, здесь побывал кто-то еще, – заключает Барбара.

Перед глазами у меня все плывет. Окружающий мир совершенно вышел из-под контроля. В наше укромное местечко забираются чужаки, сидят, шепотом молят о чем-то и выбалтывают тайны, да еще курят тут, а я ничем не могу им помешать.

Барбара внимательно осматривает сигарету.

– Фильтр пробковый, – сообщает она.

После чего сует сигарету в рот и, хихикая, делает вид, что курит.

– Заразу подцепишь! – в ужасе кричу я. – Ты же не знаешь, кто ее курил!

Барбара вынимает сигарету изо рта и с томным видом выпускает воображаемое кольцо дыма.

– Догадываюсь, – говорит она и выпускает еще одно кольцо.

Я не сразу соображаю, кого она имеет в виду, и таращусь на нее с нарастающим беспокойством. Неужели?! Джефф и Дидре? В темноте? Курили? И целовались? Прямо здесь?!

– Даже точно знаю, – продолжает она. – Есть у тебя спички?

Дудки, на этом она меня не поймает. Ей прекрасно известно, что спичеку меня нет, а все равно спрашивает!..