Шпионаж под сакурой - [21]

Старец обернулся ко мне и поднял свой посох. Тот засветился теплым золотым светом, который медленно окутал меня подобно тёплому облаку. Шашка в моей руке растаяла, тяжесть, что давно уже обосновалась на моём сердце, начала исчезать, а потом и вовсе пропала. Я опустился на каменный пол храма, оказавшийся на удивление тёплым, и прикрыл глаза. Не надо говорить, что я легко и быстро пришёл в себя в своей комнате.

— Юримару стал намного сильнее, — первым делом сообщил вошедшему Накадзо старик, с трудом поднимаясь на ноги.

К нему тут же подскочили Рюхэй с плотным буссо, подхватили под руки. Буссо аккуратно принял из его рук посох с кольцами.

— Очень скоро он наберётся наглости для атаки на ваш театр, Накадзо-кун, — продолжал он. Было как-то странно слышать применительно к пожилому антрепренёру суффикс кун, но старец настолько превосходил его годами, что такой суффикс вполне уместен. — Готовьтесь к скорому нападению. И не надо говорить мне, Накадзо-кун, что ты к нему готов. Юримару вполне свободно разгуливает по театру, когда ему заблагорассудится.

— Как мне пресечь это, Дорутон-сисо? — тут же спросил Накадзо.

— Отразить нападение Юримару, — пожал плечами старец по имени Дорутон, — и покончить с ним раз и навсегда. С той силой, которой он сейчас обладает, оставить его не смогут никакие амулеты и заклинания.

— Значит, придётся сойтись с ним лицом к лицу, — вздохнул Накадзо. — Пора вспомнить, как владеть мечом.

— Очень советовал бы взять в помощь этого юношу, — указал на меня острым подбородком Дорутон. — Его духовная сила очень велика, что послужит тебе, Накадзо-кун, хорошим подспорьем в схватке с Юримару.

Накадзо поглядел на меня с некоторым даже уважением, смотрел долго, как будто хотел разглядеть что-то, чего не видел раньше.

— Я не думал, что у людей, живущих на западе, давно уже позабывших почти всё о тонком и духовном мире, — пожал плечами он, — сила может быть так велика. А теперь я вижу Марину-кун, Алису-тян и Руднева-сан. Их духовная сила превосходит силу даже многих моих товарищей по борьбе с каии.

— Алиса-тян, — с трудом говорил на ходу древний монах, мы как раз спускались по лестнице в холл театра, — редкий феномен. Дети, вроде неё, рождаются едва ли не однажды в поколение. На западе её проглядели, и очень хорошо, что тебе удалось вывезти её в Японию. Что же до молодых людей из России, — мы остановились, Дорутон встал, привалившись спиной к перилам, ему явно требовалась небольшая передышка, — они многое пережили, пропустили через себя. Их духовная сила была не так и велика, пока они не прошли через горнило страшной войны. Одних это ломает, других превращает в бессердечных ублюдков, живущих от одной войны до другой, но есть и те, кто становится сильнее и крепче духом. Последних не слишком мало, а уж в такой большой стране, как Россия, их вполне хватает. Так что неудивительно, что двое из них оказались в твоём отряде. Тем более, что Марину-кун ты, кажется, едва ли не специально искал.

— Да, — кивнул Накадзо, — но это сейчас неважно.

Древний Дорутон продолжил спуск. Он уже ничего не говорил, похоже, ходьба отбирала все его силы. Мы проводили его до дверей театра, на улице монахов ждал автомобиль, хотя я, если честно, ожидал повозок с рикшами. И уже проходя в двери, Дорутон обернулся и сказал Накадзо.

— Положись на Руднева-сан, он теперь личный враг Юримару.

Всю дорогу по лестнице и через холл мои внутренности словно льдом были скованы. Ведь слова Юримару можно было интерпретировать очень по-разному. Перескажи кто его Накадзо дословно и, боюсь, меня бы уже ничто не спасло.

— Отчего это Дорутон-сисо проникся к тебе таким уважением? — задал мне риторический вопрос Накадзо, а после уже вполне обычный и логичный в данной ситуации: — И что он имел в виду, говоря, что вы — личный враг Юримару.

— Во время медитации, — ответил я, — к нам заявился Юримару и назвал нас своими личными врагами.

Очень надеюсь, что эта маленькая ложь сойдёт мне с рук.

— Могу вам сказать, что время безделья для вас закончилось, — хитро подмигнул мне Накадзо. — К медитациям и тренировкам в доспехах прибавятся ещё и схватки со мной на мечах. И, кстати, основной работы в театре с вас никто не снимал. Думаю, нам скоро понадобятся новые декорации. Уведомите об этом мастера Тонга.

— Обязательно, — усмехнулся я в ответ.

Выбор режиссёра Акамицу пал в итоге на пьесу Островского «Бесприданница». Она практически идеально отвечала выставленным при создании театра требованиям. Красивая история любви со смертью героини в конце, при минимуме ярких персонажей и полном отсутствии второстепенных. Лучшего и придумать нельзя. Роли распределили вполне закономерным образом, за исключением нескольких удивительных моментов. Роль Ларисы досталась Асахико, Паратовым стала Марина, которой для лихости Акамицу добавила к образу пышные усы. Хариту Игнатьевну будет играть Наэ, чьи большие очки очень шли к образу нестарой ещё вдовы. Карандышевым, естественно, назначили Готон, которая по замыслу должна была зарубить Ларису на пристани мечом. Такая вот странная эклектика запада и востока. А вот распределение ролей Кнурова и Вожеватова оказалось для всех крайне удивительным. На роль Кнурова поставили меня, правда, в основном, из-за массивного по сравнению с японскими девушками телосложения. Вожеватовым же сделали Сатоми. Когда режиссёр огласила своё решение, мы с Сатоми недоумённо переглянулись. Ютаро досталась роль Робинзона. Гаврилу играла сама Акамицу. Все как-то разом вспомнили, что обычно такие роли доставались Мидзуру, и загрустили. Зато после этого Акамицу снова ошеломила всех тем, что в этом спектакле состоится дебют Алисы-тян в роли мальчика слуги Ивана. Это как-то развеяло грусть.