Шпион в шампанском. Превратности судьбы израильского Джеймса Бонда - [30]

— Вы его знаете?

— Знаю его и еще нескольких человек, — сказал я, доставая записную книжку. — Позвоните ему, и он подтвердит, что я не шпион. Он меня очень хорошо знает.

Полковник взял со стола мой паспорт и снова стал его перелистывать.

— Очень странное дело, — сказал он подполковнику по-арабски. — Вы думаете, он говорит правду?

— Откуда я знаю, — ответил подполковник. — Лучше не усложнять дело и передать их в службу безопасности. Пусть она расследует. Обычное дело.

— Если бы только этот идиот не привез их на базу… Госбезопасности это не понравится, у меня могут быть неприятности.

— Он говорит, что дружен с генералом Османом. Откуда он может знать таких людей, как Гураб и Осман? Может быть, он на самом деле один из немецких экспертов?

Полковник оторвался от паспорта и внимательно посмотрел на меня:

— Господин Лотц, вы действительно коннозаводчик?

— Я уже сказал вам, — резко ответил я. — Но если вы не верите ни одному моему слову, то почему бы вам не последовать моему совету и не позвонить тем, кто разбирается в этих вопросах?

Он еще немного подумал и наконец принял решение.

— Хорошо, — сказал он, снимая трубку одного из телефонов. — Я позвоню генералу Осману. Какой у него номер?

Я передал ему свою записную книжку, и он заказал междугородный разговор. Несколько минут мы молча ждали. В соседней комнате кто-то истошно вопил, пытаясь соединиться с Каиром. Я открыл новую пачку сигарет и протянул ее офицерам, но те отказались, и мы с Вальтрауд закурили вдвоем.

Зазвонил телефон, и полковник снял трубку.

— Да. Что? О, понимаю… Попросите его, пожалуйста, перезвонить мне.

Положив трубку, полковник объяснил мне:

— Генерал Осман в отъезде, и неизвестно, когда вернется.

— Очень жаль, — ответил я, — но мы можем позвонить еще кому-нибудь. Вы знаете полковника Мохсена Сабри из госбезопасности?

— Никогда не слыхал о нем. Он не имеет к нам никакого отношения. Система госбезопасности очень большая.

— Хорошо, полковник, давайте я поговорю с ним или вы поговорите сами, и, если вы не удовлетворитесь, он может связать вас с кем-нибудь другим. Что мы теряем? Вот его номер.

Некоторое время он колебался, а потом раздраженно сказал:

— Хорошо, хорошо. Это никому не повредит, только я буду выглядеть глупо и причиню беспокойство многим людям, у которых есть более важные дела.

С раздражением в голосе он все-таки назвал телефонисту номер телефона Сабри. Линия на Каир, по-видимому, была еще открыта, и соединение произошло сразу.

— Алло… Кто у телефона? Адъютант? Это говорит полковник Абдель Азиз. Могу я поговорить с полковником… полковником Сабри? Алло… Полковник Сабри? Доброе утро. Извините, пожалуйста, за мой вопрос, но не могли бы вы сказать, с какой областью безопасности вы связаны? Да… Да… Я объясню вам, почему это меня интересует. У меня тут странная ситуация. Вы, случайно, не знакомы с супружеской парой Лотц? Знакомы? Вы их хорошо знаете? Почему спрашиваю? Потому что они сидят передо мной в моем кабинете… Ну… мне пришлось их временно задержать. Сегодня утром они въехали на мой объект, как к себе домой. Вам не надо объяснять, что это значит… Что? Да, полковник. Конечно, часовой был. Да, и снаружи. Нет, нет, конечно, вы в этом не виноваты. Просто один из моих офицеров несколько погорячился и привез их внутрь. Нет, на базу они не попали, просто были поблизости от запретной зоны… Да, я знаю, я сам об этом говорил, но лучше обсудим это в другой раз. Заверяю вас, что мы тут ни в чем не виноваты. Мой вопрос — что делать с этими немцами? Да, конечно.

Полковник протянул мне трубку:

— Полковник Сабри хочет говорить с вами.

— Алло, Мохсен!

Голос на другом конце линии был слабым, но четким.

— Доброе утро, господин Лотц. Что там у вас случилось? Как вы попали на секретный военный объект и что вы там делаете?

В голосе Сабри чувствовалось напряжение. Он что-нибудь заподозрил?

— Послушай, Мохсен. Нас с женой силой, под угрозой оружия затащили на этот объект. Мы ехали на Горькие озера на пикник. Потом свернули не на ту дорогу и увязли в песке. Откуда ни возьмись, подъехали солдаты. Капитан, который ими командовал, видимо, не имеет представления о том, как надо обращаться с людьми. Нас под конвоем доставили на эту базу, в эти проклятые казармы. И вот теперь нас допрашивают как двух преступников и не верят ни одному моему слову. Я звонил Фуаду. Но его не оказалось на месте. Когда вернусь в Каир, я расскажу кое-кому о том, как здесь обращаются с туристами. Извини, Мохсен, что пришлось тебя побеспокоить…

— Никакого беспокойства, — ответил Сабри. Теперь его голос звучал уже значительно спокойнее. — Хорошо, что ты мне позвонил. Я уверен, что произошло недоразумение, но факт остается фактом — ты проник в запретную зону. Может быть, тебе и удалось убедить их, но они очень беспокоятся. Есть строгий приказ. Мы ведь находимся в состоянии войны и не можем рисковать. Ты должен это понимать. Любой, кто проникает в запретную зону, подлежит аресту. Конечно, в твоем случае я позабочусь, чтобы все было решено как следует. Теперь передай трубку этому полковнику. Мои наилучшие пожелания госпоже Лотц. Увидимся в Каире. До свидания.