Шпион - [33]

— Где остальные документы?

— У меня дома. Я перевёз их в Берлин, хотя это было очень рискованно. Если бы меня задержал с ними американский патруль, у меня были бы серьёзные неприятности. Я понимаю, Григорий Александрович, вы должны доложить о моём предложении вашему руководству. Доложите. Если оно согласится, завтра в семь вечера я буду ждать вас на том же месте, возле рейхстага. Приезжайте один, с деньгами. Эти листки я вам оставлю. Покажите их своему начальнику. Это поможет ему принять решение. А теперь позвольте откланяться. Передайте вашей милой жене спасибо за кофе.

На следующее утро Григорий вошёл в кабинет Серова и положил на стол генерал-полковника десять страниц, которые оставил ему Бергер.

— Что это? — недовольно спросил Серов.

— Часть документов, которые нам предлагает купить профессор Бергер. Они из того же исследовательского центра фирмы Сименс, который разрабатывал ракетное топливо для Зенгера.

— Он что, еврей?

— Нет, немец.

— А делает всё по-еврейски. Сначала продал нам все документы, а теперь снова продаёт по частям. Сколько он хочет?

— Пятьдесят тысяч марок.

— Не слабо! Сколько их?

— Килограмма три.

— Значит, за двадцать килограммов он запросил двадцать тысяч, а за три пятьдесят? За кого он нас принимает?

— В тех двадцати килограммах было описание процесса, в этих трёх результат. Есть разница?

— Ох, Токаев, не нравится мне эта коммерция.

— Бергер не настаивает. Если не купим мы, он продаст документы американцам.

— Ну точно — еврей! Ладно, берём. Надеюсь, они того стоят.

Кассирша в бухгалтерии посмотрела на Григория с удивлением.

— Вы нас разорите, товарищ подполковник. Что вы покупаете?

— Ловленные мизера, — ответил он шуткой из довоенных студенческих времён.

Ровно в семь вечера Григорий остановил свою «Ганзу» возле рейхстага. Бергер его уже ждал. Он жил неподалёку в полуразрушенном доме. На уцелевшей стене сохранилась табличка с названием улицы и номером дома. В доме когда-то была недорогая гостиница, от неё остались длинные тёмные коридоры с номерами по сторонам. Электричества не было. Бергер впустил Григория в свой номер и зажёг керосиновую лампу, какие в России называют «летучая мышь». Потом извлёк из-под кровати стопку документов, аккуратно перевязанную шпагатом. Толстую пачку марок не стал пересчитывать, только взвесил её в руках. При неверном свете лампы написал расписку и передал Григорию.

— Всё в порядке, Григорий Александрович. Рад, что эти документы попали к нам, а не к американцам. Хотя и не уверен, что это к добру. Пойдёмте провожу вас, а то в этих потёмках вы шею сломаете.

Дома Григорий развязал шпагат и внимательно просмотрел документы. Их ценность была неоспорима, фантастический проект Зенгера становился реальностью. Пока ещё в очень небольшой части, но начало ему было уже положено. И он, подполковник Токаев, который меньше всего хотел принимать участие в подготовке новой войны, приложил в этому руку. Но он был советским офицером и сделал то, что был обязан сделать советский офицер: отвёз документы Бергера в Карлхорст и передал их с рук на руки генерал-полковнику Серову. А дома сказал жене:

— Если снова придёт Бергер, меня дома нет. И никогда не будет.

XX

Из протокола допроса подполковника Токаева майором Хопкинсом:

«— Вы сказали, Григорий, что к решению уйти на Запад вас подтолкнуло совещания в Кремле у Сталина. Я недавно разговаривал с вашей женой Азой. Она просила передать вам привет и сказать, что у них всё хорошо, дочь здорова и старательно учится. Уроки ей задаёт ваша жена. Аза подтвердила, что после возвращения из Москвы вас будто бы подменили. Вы уже рассказывали, что на совещании у Сталина речь шла о проекте Зенгера. Что произвело на вас такое сильное впечатление?

— Я понял, что будет война. Ещё в 1945 году Василий Сталин говорил мне, что война начнётся через два-три года. Потому что отец стареет и хочет успеть завершить дело всей своей жизни — завоевать весь мир. Тогда я ему не поверил. О какой войне может идти речь, когда мы только что разгромили Гитлера, ещё не успели похоронить всех погибших и мало-мальски наладить жизнь? И с кем воевать — с Америкой, нашим союзником? На совещании в Кремле я понял, что Василий Сталин ничего не выдумал, он пересказал то, что слышал от отца. Я понял, что война — дело решенное, и вопрос только в том, какими средствами она будет вестись.

— Какими же средствами?

— Атомной бомбой. Берия сказал, что бомба у нас будет через два года. Сталин потребовал реализовать проект Зенгера, чтобы на его ракетоплане можно было доставить бомбу в Америку и бомбить Нью-Йорк.

— Как я понял, реализация проекта Зенгера связана с огромной массой теоретических и технических проблем. Экономика Советского Союза сильно подорвана войной. Вам не показалось, что в Кремле принимают желаемое за действительное?

— Нет. Вы даже не представляете, какая воля у Сталина. Для него нет ничего невозможного. Всё будет так, как он решил. Даже если для этого придётся уморить голодом половину страны. Он уже делал это не раз. Так он провёл коллективизацию. Так же он провёл индустриализацию. Миллионы голодных заключённых строили заводы и электростанции. И построили. Когда у меня появится свободное время, я обязательно напишу книгу. Она будет называться «Сталин — это война».