Шпион среди друзей. Великое предательство Кима Филби - [72]

С пятью детьми, психически нестабильной женой и дорогостоящим пристрастием к алкоголю Филби нуждался в деньгах, но трудно было найти работу человеку сорока с лишним лет, якобы служившему в Форин-офисе, но не способному объяснить, почему ему пришлось уйти. Он подумывал возобновить карьеру в журналистике и предложил несколько статей в газеты, но не мог найти постоянной должности. Прослушка телефона «совершенно определенно показала, что Филби весьма активно ищет работу» и ему это не удается. Наконец Джек Айвенс, «верный бывший коллега» из Пятого отдела, нашел ему работу в своей компании, занимавшейся импортом и экспортом. Зарплата составляла весьма скромные шестьсот фунтов в год. Мать Эйлин предоставила семье средства, чтобы они могли переехать в большой уродливый эдвардианский дом в Кроуборо, «Суррей для бедных», по выражению Грэма Грина. Филби приходилось по-простецки добираться общественным транспортом до лондонской конторы, где он заполнял документы на импорт испанских апельсинов и экспорт касторового масла в США. Он не смел даже пытаться восстановить связь со своими советскими кураторами. «Филби находился под постоянным наблюдением, — писал Юрий Модин. — Несколько раз наши команды по контрнаблюдению сообщали о сопровождающих его агентах МИ-5». Никогда прежде Филби не находился в подобном вакууме.

Ким всегда был весьма работоспособным и общительным алкоголиком. Теперь же он быстро становился алкоголиком малоэффективным, к тому же со скверным характером. Прослушивая его телефон, сотрудники МИ-5 заметили, что «Персик склонен напиваться до зеленых чертей и отвратительно вести себя с лучшими друзьями». Многострадальный преданный Эллиотт терпел выходки Филби. Для Кима старый друг был главной опорой. По законам странного двойственного мира Филби здесь не было противоречия: он искренне ценил дружбу Эллиотта, нуждался в его поддержке и надеялся на его советы, хотя при этом лгал ему. Ким не скрывал от Николаса, что его брак трещит по швам, однако затрагивалась эта тема только вскользь. Как большинство англичан своего класса, они старались обходить стороной щекотливые эмоциональные вопросы.

Эллиотт одалживал Филби денег, когда тот оказывался на мели, оплачивал его счета в клубе и вывозил его на стадион «Лордс» смотреть крикет. Он побуждал Филби переходить в наступление: «Ты должен драться, как лев. Если бы меня обвинили в шпионаже, я бы дошел до самого премьер-министра», — говорил он Киму. Тот «вяло улыбнулся» в ответ. «Вся семья переживала дурной период», — писал Эллиотт. Он пытался подбодрить друга, уверяя, что изгнание из МИ-6 строго временное: скоро Филби вернется в клуб и возобновит карьеру с того места, где она прервалась.

Сэр Стюарт Мензис так же твердо поддерживал Кима. Первого апреля 1952 года Ш пригласил его на обед в Клуб путешественников и спросил, «не хочет ли он получить авансовый платеж в счет выходного пособия, назначенного ему по выходе в отставку». Впоследствии Мензис обсудил этот ланч с Гаем Лидделлом, и тот доложил:

Ш, по-видимому, пришел к выводу, что Ким невиновен. По моему же мнению, единственное, что следует делать в подобных случаях (когда знаешь человека достаточно близко), — это держать свое мнение при себе и не мешать специалистам работать — исключительно с целью установления фактов. Иначе рискуешь пойти по ложному пути… Ким, похоже, не держит зла на наше управление. Сам бы он на нашем месте отреагировал точно так же, вплоть до изъятия паспорта

Убежденность Эллиотта в том, что его друг скоро вернется в лоно МИ-6, разделял и главный сторонник Филби в США. В 1952 году Джеймс Энглтон заверял одного коллегу, что «Филби сумеет выйти из своего нынешнего тяжелого положения и еще станет главой британской секретной службы». Ким знал, что такому не бывать. Он был отрезан от своих советских кукловодов, застрял на малооплачиваемой и отвратительной ему работе, в любой момент ожидал удара со стороны МИ-5 и жил с женой, знавшей его тайну. Его жизнь стремительно катилась по наклонной.

Эллиотт, прилагал все усилия, чтобы друг не падал духом, всячески подбадривал и поддерживал его. Сотрудники МИ-5, пролистывая расшифровки телефонных разговоров Филби, выражали удивление и раздражение от того, «что МИ-6 до сих пор так тесно общается с Персиком и спонсирует его». Старшему сыну Филби Джону исполнилось одиннадцать, и, пусть даже сам Ким по-прежнему стремился уничтожить британский истеблишмент, сыновей он тем не менее мечтал отдать в хорошую частную школу. Итон и Вестминстер были ему не по карману, но Эллиотт придумал, как помочь другу. Он обратился к своему отцу Клоду (ныне ректору Итона), и тот согласился устроить Джона Филби, а впоследствии и его брата Томми, в Лорд-Уондсворт-колледж в Хэмпшире, «которым он управлял и который благодаря щедрым пожертвованиям стоил не слишком дорого». «Галстук старой школы» все еще помогал Филби пробиваться.

Эллиотт внимательно наблюдал за развитием дела Филби или, точнее сказать, за отсутствием оного, поскольку схватка между МИ-5 и МИ-6 завершилась враждебной ничьей. Ронни Рид, сотрудник МИ-5, знавший Кима еще с войны, свидетельствовал «о напряженном противостоянии между двумя службами по поводу Филби». В июне 1952 года Стюарт Мензис ушел в отставку, и на смену пришел его заместитель, генерал-майор сэр Джон Синклер по прозвищу Синдбад, высокий консервативный военный со своими устоявшимися привычками. (Его ланч неизменно выглядел так: жареная селедка и стакан воды.) Так же, как и его предшественник, Синклер твердо стоял на стороне Филби: новый Ш «не хотел бросать в беде одного из своих парней». Однако он был согласен с тем, что действующим сотрудникам следует рекомендовать не общаться с Филби, каковое предписание Эллиотт и другие попросту игнорировали. Сотрудники МИ-5 между тем продолжали искать улики в полной уверенности, что в рядах истеблишмента затаились другие «кроты», и глубоко возмущались тем, что МИ-6 так плотно сомкнула ряды. «Наблюдатели» слушали и смотрели, выжидая, когда Филби оступится.