Шпион. Последний из могикан - [10]

Для этого издания книга была пересмотрена автором. Он постарался сделать ее более достойной похвалы, с какой она была встречена; однако он должен признаться, что некоторые ошибки так тесно вплелись в композицию романа, что, как обветшалое здание, его порой легче построить заново, чем исправить. За двадцать пять лет в Америке произошло множество перемен. Среди других достижений успехи, сделанные литературой, заняли не последнее место. В те времена, когда была написана эта книга, все возлагали так мало надежд на успех издания отечественного произведения подобного рода, что прошло несколько месяцев после опубликования первого тома «Шпиона», прежде чем автор решился приступить ко второму. Усилия, затраченные на безнадежное дело, редко бывают достойны того, кто за него взялся, как бы низко мы ни расценивали его заслуги.

Другой случай, связанный с историей этой книги, может дать читателю некоторое представление о возможностях американского писателя в первой четверти нашего столетия. В то время как второй том «Шпиона» медленно набирался с рукописи, листы которой, едва просыхали чернила, тотчас передавались в руки наборщику, издатель заявил, что работа слишком затягивается и это может поглотить все доходы с издания. Чтобы успокоить его, автор написал последнюю главу, которая была отпечатана и пронумерована за несколько недель до того, как предшествующие ей главы родились у него в голове. Хотя это обстоятельство и не служит оправданием автору, оно все же может объяснить, почему действующие в романе лица так поспешно покидают сцену.

С тех пор как была написана эта книга, в стране произошли великие перемены. Нация вышла из младенческого состояния, и общественное сознание шло в ногу с ростом государства. Поход из Веракруса в Мехико проходил под командованием доблестного воина, о котором с глубоким уважением упоминалось в последней главе этой книги еще четверть века назад. Благодаря этому славному походу и его блестящему — с военной точки зрения — завершению, нация в моральном отношении сделала большой шаг вперед и, став на путь подлинной независимости, приобрела большое политическое влияние. Грохот пушек, заполнивший долину Ацтеков, отозвался эхом на другом берегу Атлантического океана, вызывая там в равной степени надежды и опасения.

Теперь нам нечего бояться врагов, кроме тех, что находятся внутри страны. Если мы научимся относиться к народу как к простым смертным, которым свойственно заблуждаться, и проявим сдержанность, которой учит нас мудрость, обретенная с опытом, у нас есть все основания надеяться, что Провидение, так много помогавшее нам в дни нашей юности, будет по-прежнему улыбаться нам и в годы нашей зрелости.

Куперстаун, 29 марта 1849 г.

Глава I

Его лицо, спокойствие храня,

Скрывало жар души и тайный пыл.

И, чтоб не выдать этого огня,

Его холодный ум на страже был, —

Так пламя Этны меркнет в свете дня.

Томас Кэмпбелл,

Гертруда из Вайоминга [32]^{5}

Однажды вечером на исходе 1780 года по одной из многочисленных небольших долин графства Вест-Честер^{6} ехал одинокий всадник. Пронизывающая сырость и нарастающая ярость восточного ветра, несомненно, предвещали бурю, которая здесь порой длится несколько дней. Но напрасно всадник зорким глазом всматривался в темноту, желая найти подходящее для себя убежище, где он мог бы укрыться от дождя, уже начавшего сливаться с густым вечерним туманом. Ему попадались только убогие домишки людей низкого звания, и, принимая во внимание непосредственную близость войск, он считал неразумным и даже опасным остановиться в какой-нибудь из этих лачуг.

После того как англичане завладели островом Нью-Йорк, территория графства Вест-Честер стала ничьей землей, и до самого конца войны американского народа за независимость здесь действовали обе враждующие стороны. Значительное число жителей, — то ли в силу родственных привязанностей, то ли из страха, — вопреки своим чувствам и симпатиям, придерживались нейтралитета. Южные города, как правило, подчинялись королевской власти, тогда как жители северных городов, находя опору в близости континентальных войск^{7}, смело отстаивали свои революционные взгляды и право на самоуправление. Многие, однако, носили маску, которую еще не сбросили к этому времени; и не один человек сошел в могилу с позорным клеймом врага законных прав своих соотечественников, хотя втайне был полезным агентом вождей революции; с другой стороны, если бы открыть секретные шкатулки кой-кого из пламенных патриотов, можно было бы вытащить на свет божий королевские охранные грамоты^{8}, спрятанные под британскими золотыми монетами.

Заслышав стук копыт благородного коня, каждая фермерша, мимо жилища которой проезжал путник, боязливо приоткрывала дверь, чтобы взглянуть на незнакомца, и, возможно, обернувшись назад, сообщала результаты своих наблюдений мужу, стоявшему в глубине дома наготове к бегству в соседний лес, где он обычно прятался, если ему грозила опасность. Долина была расположена примерно в середине графства, довольно близко от обеих армий, поэтому нередко случалось, что обобранный одной стороной получал обратно свое имущество от другой. Правда, ему не всегда возвращали его же добро; пострадавшему иногда возмещали понесенный им урон даже с избытком за то, что пользовались его собственностью. Впрочем, в этой местности законность то и дело нарушалась, и решения принимались в угоду интересам и страстям тех, кто был сильнее.