Шпион по найму - [43]

Я пересел с пола на стул так, чтобы натюрморт на кресле оставался в поле зрения, откупорил коньяк и разлил по принесенным ею знакомым рюмкам в серебряном окладе. Минуты две или три мы молча потягивали бренди, оказавшийся не слишком хорошим. Тянули время. По одной простой причине. Мы оба затруднились бы сказать, в чем участвуем — в контактной встрече шпионов или в тайном свидании женатых любовников?

В ванной на табуретке возле умывальника меня ждал подарок — купленная Мариной пижама в пластиковом пакете. Наверное, Рауль Бургер вышел в плавание с контрабандным товаром или же просто решил опробовать очищенные от наростов винты, и у неё нашлось время съездить в город за покупками до появления в Лохусалу. Или Рауль заехал в казино за Чико и двумя выпускниками Херсонского училища, отвез их на дачу к Ге-Пе, а затем после товарищеского ужина доставил в ангар поболтать о ходовых и грузоподъемных характеристиках «Икс-пять»? А может, азерики приехали только покататься на подводной лодке? Душа после кладбищенского мрака попросила глубин и качки, вот они и взяли лодку в аренду через знакомых им Тургенева и Ге-Пе. Если так, то, значит, я накручиваю впустую?

…Когда Марина уснула, ночь за мутным окном посветлела. Наверное, ни дождя, ни снега больше не было. Господи, подумал я, Господи, почему именно так и именно со мной? Ну, почему?

Жизнь подобных мне людей внешне представляется рутинной, заполненной прозаическими заботами, не менее прозаическими радостями и печалями, и при этом достоинства и пороки тоже выглядят весьма прозаическими. Таково правило выживания в подполье. Сам не прячешься, но скрываешь под обычными свои необычные заботы. Может быть, поэтому человек, поглощенный повседневными мелочами, автоматически вызывает у меня подозрительность.

Я-то определенно знаю, что вот этот восточного обличья господин, выбирающий зажигалку, вовсе не турист, он лишь играет роль туриста, выдуманную для прикрытия его истинных намерений. Как, должно быть, удивился бы приказчик табачной лавки, если бы узнал, что отпускает в эту минуту товар личности, готовящей публичное уничтожение российского генерала и крупного предпринимателя.

Чико проводил рекогносцировку в полном соответствии с планом покушения на генерала Бахметьева, который я представил Шлайну ещё три дня назад. Было чем гордиться! Чико и Бэзил, Бэзил и Чико, сладкая парочка…

Я отпустил Дечибала Проку, прибывшего утром от Ге-Пе с информацией о месте, где залег на дно Тургенев после посещения казино со своей командой. Когда мы садились на хвост Чико, который на прогулку прихватил с собой двух телохранителей-славян и одного азерика, а именно — Вайсиддинова, сотрудника береговой охраны снова затрясло от страха. Он нудил, просил «держать дистанцию», и в конце концов я опять избавился от него.

Тургенев, изображая туриста, бродил по лавочкам, рассматривал старинные дома. На улице Пикк нырнул в городской музей с азериком, оставив славян снаружи. Побродил, позевывая, по низковатым зальцам и застрял у меча, вонзенного в чурбан за стеклянной витриной. Пристально рассмотрел лезвие, рукоять, но читать поясняющую надпись не стал и отправился в туалет.

Я подошел к орудию смерти. В объяснении говорилось: «Меч палача. На лезвии выгравировано — «Милость Божья и верность Господу возобновляются каждое утро. Поднимая меч, я помогаю грешнику обрести вечную жизнь. Год 1525». Палач был личностью отверженной, и ни он сам, ни его супруга не имели права посещать церковь, а дети — ходить в школу. Палачи причащались в часовне, а не в церкви, и хоронили их за оградой кладбища. Но случались и исключения. В XVI веке библиотеку церкви Нигулисте в силу неизвестных причин ревизовал палач, а в XVII веке магистрат издал специальный указ, в котором утверждал, что профессия эта почетна. Отныне палач мог войти в церковь, но сидел во время службы вместе с супругой все же отдельно — на скамье у входа и в стороне от благочестивых прихожан. Палач ходил в красном плаще, и его замечали издалека».

Чико Тургенев тоже был виден издалека. Он неторопливо появился из-за массивной двери с резной надписью «WC».

В туалете чугунный сливной бачок, прикрепленный к стене стальными штырями, оставался полным. Но крышку бачка приподнимали. На пыльной поверхности различались следы касаний.

Постелив носовой платок на унитаз, я встал на него и исследовал бронзовую задвижку на окне, в котором стекло заменяла крашеная фанера. Задвижку трогали. Отодвинули, приоткрыли окно, снова закрыли и задвинули на место. Свежие бороздки выделялись на потемневшем от времени мягком металле.

Я догнал парочку как раз тогда, когда Чико, бросив короткую фразу спутнику, дернул подбородком в сторону телефонного аппарата на столике. Возле него дремала старушка-смотрительница, вывернув на коленях морщинистые ладони.

И оба заторопились в подвальную раздевалку.

Не жалея лакированных итальянских ботинок, Тургенев шлепал по талому коричневому снегу до Тоомпеа. У входа в Домский собор дал прикурить от новой зажигалки двум славянам, которые, видимо, постоянно оставались снаружи, и вошел в церковь с Вайсиддиновым.