Шпион Наполеона. Сын Наполеона - [6]

Шрифт
Интервал

— Это гнусная клевета, — сказала она, отталкивая его от себя. — Мой муж не может себя ни в чем упрекать. Ни в чем, слышите ли! Это самый спокойный, прямой и честный человек. В то время как вы обвиняете его, он прогуливается с нашими двумя приемными детьми, двумя бедными сиротками, которых мы приютили у себя… Я ожидала их, когда вы пришли… Как же вы хотите, чтобы он был шпионом!.. Я уже вам сказала, что он пошел показать им солдат!..

— Полно, я сожалею, что сказал вам. Не думайте об атом больше. Я поближе рассмотрю это дело, сам рассмотрю, и если не ваш муж, как мне положительно говорили, извещает неприятеля о наших приготовлениях, то будьте спокойны: слово Мюрата, что ему ничего не сделают.

И когда ее растроганные глаза, полные мольбы и доверия, обратились к нему, то неисправимый гасконец проснулся в нем, и он воскликнул с театральным жестом:

— Я вам дал слово французского принца!

В ответ на его восклицание послышался взрыв неожиданной радости. Две белокурые детские головки показались в дверях лавки, и молодая женщина бросилась к ним с радостным криком:

— А! Наконец-то они!

Увы, новый страх овладел ею! Дети были одни. Унтер-офицер, провожавший их, стоял на ступеньках, с любопытством рассматривая ее. Отца не было с ними.

— Где мой муж? — спросила она провожатого.

— Не знаю, сударыня. Командир приказал мне отвести этих детей. Я думаю, что он задержал человека, который был с ними.

— Объяснись! — послышался громкий голос Мюрата. — А прежде всего встань во фронт и скажи мне, откуда ты пришел.

Сержант вошел в магазин. Он с удивлением начал рассматривать человека в штатском платье, который позволил себе его допрашивать. Затем он щелкнул каблуками, живо поднес открытую руку к своей форменной фуражке и несколькими короткими словами, прерываемыми отрывочными «да, маршал», «нет, маршал», он скоро рассказал все, что видел.

В общем, он мало объяснил. По его словам, один любопытный человек настаивал, чтобы пройти сквозь лагерь, несмотря на запрет. Он сейчас же признался, что не французского происхождения. Тогда его остановили, против чего он не возражал.

— Он признался, что иностранец?

— Да, маршал.

— Из какой страны?

— Кажется, немец.

— Папа Карл сказал им, что имеет разрешение здесь жить, — прервал его Ганс, очень бледный, но решительный.

— Прекрасно! — заключил маршал, записывая что-то в своей записной книжке. — Снеси к профосу этот приказ. Иди скорее.

Сержант отдал честь и вышел.

Тогда Мюрат впервые, пока находился в скромной лавочке, выказал себя принцем и, чтобы успокоить молодую женщину, которая совершенно была потрясена, он сказал:

— Вашего мужа выпустят на свободу, сударыня, и он вернется домой. Надеюсь, вы передадите ему, чтобы завтра утром он пришел в мой главный штаб, где я буду его ожидать. Мне надо с ним поговорить. Необходимо, чтобы я был осведомлен обо всем, что касается его. Вы женщина мужественная и достойная, я совершенно полагаюсь на вас. Я уверен, что вы со своей стороны поймете, какому почтительному чувству повинуюсь я, говоря так с вами… Подумайте только, я соглашаюсь отсрочить рассмотрение дела, которое имею право немедленно начать. Но я хочу подождать: это выкуп за страх, который я причинил вам, и о чем я так сожалею. Я решился окончить сегодня же вечером с неприятной работой, которую я только что выполнил на том берегу Рейна. Эта работа для меня новая, так как я привык искать неприятелей только на поле брани. Скажите это несчастному, которого вам возвратят. Заставьте его понять, что все хитрости отныне бесполезны и что в особенности будет совершенное безумие, если он попробует бежать. Я позволяю ему возвратиться сюда; но и здесь за ним будут следить до тех пор, пока не останется ни малейшего подозрения. Со своей стороны, я был бы изменником перед императором и армией, если бы действовал иначе. Прощайте, сударыня, простите меня и запомните, что я сказал.

Он низко ей поклонился и вышел. Его высокая фигура тотчас же утонула в сумраке ночи, оставив бедную женщину, пораженную ужасом от этого внезапного открытия. Она как бы застыла неподвижно с глазами, полными слез, прижимая к себе крепко обоих малюток.

III

Вскоре Берта пришла в себя. Необходимо было подумать о работе. Привычные занятия вернули мало-помалу спокойствие ее духа. Она закрыла лавку, зажгла лампы, накормила детей и уложила их спать.

Когда Лизбета заснула, она хотела выйти из комнаты, как неожиданно заметила, что Ганс тихонько протягивает руку поверх простыни к стулу, на котором лежало его платье. Осторожно пошарив там, он что-то вынул и положил под изголовье. Она не хотела тотчас же к нему обратиться с вопросом, решила обождать. Через несколько минут глаза Ганса сомкнулись. Берта, любившая этих детей, как своих, была озабочена его странным поведением и с чисто материнским любопытством протянула руку под изголовье Ганса и вынула оттуда вещь, так тщательно скрываемую мальчиком. Она тотчас же узнала ее по наружному виду, так как ни разу не открывала записной книжки, которую Шульмейстер обыкновенно носил с собою… В ее голове тотчас же возник вопрос: отчего ее муж избавился от своей книжки? Отчего он велел Гансу спрятать ее? Ужасная мысль вернулась к ней. Разве Мюрат был прав?..


Рекомендуем почитать
В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Школа корабелов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дон Корлеоне и все-все-все

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.


История четырех братьев. Годы сомнений и страстей

В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.


Дакия Молдова

В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.


Лонгборн

Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.


В лабиринтах смертельного риска

Книга М. В. Михалкова посвящена событиям Великой Отечественной войны. В ней автор рассказывает о себе — еще совсем молодом человеке, который, оказавшись в плену, а затем в немецком тылу, стал агентом-нелегалом, регулярно снабжал части Советской Армии разведывательной информацией.


Гунны

Книга Т. Б. Костейна посвящена эпохе наивысшего могущества гуннского союза, достигнутого в правление Аттилы, вождя гуннов в 434 — 453 гг. Кровожадный и величественный Атилла, прекрасная принцесса Гонория, дальновидный и смелый диктатор Рима Аэций — судьба и жизнь этих исторических личностей и одновременно героев книги с первых же страниц захватывает читателя.


Царство юбок. Трагедия королевы

В сборник включены два романа о Франции XVIII века - «Царство юбок» баронессы Орчи, рассказывающий о дворе Людовика XV, и «Трагедия королевы» Л. Мюльбах — история жизни Марии Антуанетты.


Среди убийц и грабителей

На состоявшемся в 1913 году в Швейцарии Международном съезде криминалистов Московская сыскная полиция по раскрываемости преступлений была признана лучшей в мире. А руководил ею «самый главный сыщик России», заведующий всем уголовным розыском Российской империи Аркадий Францевич Кошко (1867-1928). Его воспоминания, изданные в Париже в конце 20-х годов, рисуют подробную картину противоборства дореволюционного полицейского мира с миром уголовным. На страницах книги читатель встретится с отважными сыщиками и преступниками-изуверами, со следователями-психологами и с благородными «варшавскими ворами».