Шпион, который спас мир. Том 2 - [50]

.

4 сентября советский посол Анатолий Добрынин позвонил генеральному прокурору Роберту Кеннеди. Президент использовал своего младшего брата Бобби для передачи частных сообщений и для улаживания сложных и деликатных дел. Таким образом президент имел возможность доводить до сведения общественности свои мнения и тревоги, обходясь без прямого президентского вмешательства. Бобби Кеннеди рассказал Добрынину «о глубокой озабоченности президента тем, что происходит» на Кубе. Добрынин сказал генеральному прокурору, что президенту не следует беспокоиться, потому что он, Добрынин, получил от Никиты Хрущева поручение заверить президента Кеннеди, что на Кубе не будет размещено ни ракет класса «земля — земля», ни каких-либо иных наступательных вооружений. Добрынин также сказал брату президента, что наращивание советского военного потенциала несущественно и что Хрущев не предпримет ничего, что могло бы нарушить отношения между США и СССР накануне президентских выборов. Председатель Хрущев, объяснил Добрынин, любит президента Кеннеди и не захочет поставить его в затруднительное положение^{144}. Добрынин передал аналогичные сведения референту из Белого дома Теодору Соренсону и представителю в Организации Объединенных Наций послу Эдлаю Стивенсону. В тот же день, получив информацию от своего брата, президент Кеннеди сделал заявление о том, что нет никаких данных, подтверждающих присутствие на Кубе «наступательных ракет класса «земля — земля» или какого-либо другого заслуживающего внимания наступательного потенциала». «Если бы дело обстояло по-иному, — предупредил он, — возникли бы самые серьезные проблемы»^{145}.

Хрущев продолжал проводить политику обмана. В сентябре в официальном советском заявлении было сказано, что «Советскому Союзу нет необходимости перемещать свое оружие, предназначенное для отпора агрессии и нанесения ответного удара, в какую-нибудь другую страну, например на Кубу». Советское заявление призывало Соединенные Штаты «не утрачивать самоконтроля и трезво оценить, к чему могут привести их действия»^{146}. В тот же период Георгий Большаков, сотрудник КГБ, работавший в Вашингтоне в качестве советника по вопросам информации «под крышей» советского посольства, и редактор журнала «Советская жизнь», сказал Роберту Кеннеди, что на Кубе наступательных ракет не имеется. Большаков встречался с Хрущевым и Микояном в Пицунде, на берегу Черного моря, когда они отдыхали там в середине сентября, и Хрущев поручил ему заверить президента, что «ни одна ракета, способная поразить цель в Соединенных Штатах, не будет размещена на Кубе». Микоян добавил, что на Кубе размещаются только оборонительные ракеты класса «земля — воздух»^{147}.

Единственным из старших членов администрации Кеннеди, подозревавшим Хрущева в размещении на Кубе наступательных ракет класса «земля — земля», был директор ЦРУ Джон Макоун. 10 августа, подвергнув тщательному анализу фотографии, сделанные с самолета У-2, и секретные разведывательные донесения, включавшие материалы Пеньковского и наблюдения кубинских агентов за тем, что, по-видимому, было ракетами, которые разгружали с судов и перевозили далее на грузовых автомобилях, Макоун продиктовал меморандум президенту Кеннеди, выразив уверенность в том, что «на острове монтируются установки, предназначенные для запуска наступательных ракет»^{148}. Несмотря на предостережения референтов, которые рекомендовали опустить в меморандуме выражение уверенности до тех пор, пока информация не будет полностью подтверждена документально, Макоун настоял на своем. На заседании Национального совета безопасности 17 августа, на котором присутствовал президент, Макоун заявил, что Советы, несомненно, размещают на Кубе ракеты «земля — земля». Госсекретарь Дин Раск и министр обороны Роберт Макнамара высказали мнение, что потенциал имеет чисто оборонительный характер^{149}.

Доводы Макоуна основывались на том, что он называл «фактором здравого суждения». У него не было неопровержимых данных, подтверждающих присутствие на Кубе наступательных ракет, но У-2, пролетавшие над территорией Кубы, чтобы наблюдать за развертыванием советских сил, обнаружили стартовые площадки для ракет класса «земля — воздух», предназначенных для противовоздушной обороны. Пеньковский говорил англо-американской группе о советских планах относительно ракет класса «земля — воздух» еще в 1961 году в Лондоне и раздобыл для них справочник о боевых возможностях ракет SA-2. Макоун задумался: что же защищают эти ракеты, если они не обороняют аэродромы? Он пришел к выводу, что на Кубе должны находиться советские наступательные стратегические ракеты.

«Очевидная цель присутствия ракет класса «земля — воздух» заключалась в том, чтобы отвлечь наше внимание, чтобы мы не могли рассмотреть, что там происходит. Там уже находились 16 000 человек вместе со всем артиллерийско-техническим обеспечением, а потом стали приходить суда. На Кубу нечего было везти, кроме ракет. Таковы мои рассуждения. Мы не видели ракет, потому что они были на судах, а там у нас нет агентов. Мы действительно не видели собственными глазами, что находилось на судах, однако кое о чем можно догадаться. Это одна из догадок», — сказал Макоун