Шпион и разведчик - Инструменты философии - [14]
Такой разности акцентов есть свое объяснение. Дело в том, что только ранняя стадия метаморфоза Чужого проходит в среде психического и может быть названа психической стадией. Но когда вызревание заканчивается, и из кокона психики вылупяется готовый квазисубъект, монстр, его деятельность уже не поддается описанию в категориях психологии, ибо его собственная "психика" атомарна, определяется простой, далее не разложимой формулой типа "ах, как я зол", "ох, как я велик", "меня хотят убить" и т. д. При этом предыдущая среда обитания, в которой происходило окукливание, теперь напрочь разрушена и представляет собой "остаточную психику", по существу - руины того, что некогда было субъектом.
И здесь юрисдикция психологии заканчивается, поскольку кончается сама сфера "Психе", здесь царство простейших... Остаточная психика шизофреника претерпевает коллапс, автономные территории лишаются права автономии: нет человека более цельного, чем маньяк. Именно он может узнать только то, что "уже знает", и понять лишь то, что "уже понимает": агент по кличке Dasein и агент по кличке Чужой в равной мере непсихологичны как агенты, только один из них имеет внутренний мир, а другой (Чужой) - не имеет. Психология прежде всего наше внутреннее дело, а коли нет никаких внутренних дел, то нет и психологии (монада Psyche отсутствует).
Нечувствительность современной философии и психологии к шпионологическому измерению препятствует пониманию метаморфоза в последовательности (или непоследовательности) стадий. Диалектика, как некая частная процедура, описывает только такие трансформации, где из любой произвольно взятой точки траектории видна точка старта. Между тем путешественнику, вышедшему из царства Психе, назад тем же путем уже не вернуться. Общий случай метаморфоза не сохраняет стартовой точки: эпилептический припадок не связан следом памяти с соседними модусами проживания, он не из этого биографического единства - его время не расходуется в манифестации, а значит, не приобретает никакого иноприсутствия. Нельзя помнить того, что не осталось в прошлом, того, что не дано ни в каком иноприсутствии. Диалектика описывает процессы, связанные имманентностью переходов в некой единой процессуальности, но она теряется и спотыкается, сталкиваясь с радикальной заброшенностью, с каким-нибудь строгим метаморфозом, когда течение собственного времени прочно перебивается временем чужого.
К классу таких метаморфозов относится, например, метемпсихоз - душа ничего не помнит о прежней аватаре, воплотившись в новую - или довольствуется "воспоминаниями", которые сфальсифицированы резидентом (супершпионом). Сюда же относятся раздвоение личности, припадок, амок, сон и пробуждение...
7. Подвиг разведчика
Terra Schizophrenia. Выжженная земля. Ослабевший штирлиц как тень перемещается от стены к стене - он даже не знает, в тюрьме он или в лабиринте - во всяком случае, где-то в глубоком подполье. Все захвачено или разрушено Чужими - они пользуются теперь бесхозным имуществом Я. Штирлиц слеп, ибо смотровое окошко сознания уже давно захвачено Чужим - с тех пор все данные восприятия поступают к Одержимому; точнее говоря, к Одержавшему, к Победителю.
- Зачем они ему, - думает штирлиц, - ведь практически вся информация внешнего мира для этого монстра избыточна. Вся моя иерархия целей, глубина замыслов, вся автономия отдельных способностей не нужна этому захватчику, застрявшему в своей мономаниакальной идее.
Кричать, взывать к кому-нибудь бесполезно, да, собственно, и нечем кричать - штирлиц глух и нем. Штаб-квартира Я оккупирована - разумеется, занята и радиорубка, речевой центр Dasein. Чужие поочередно выкрикивают моим голосом какие-то глупости, размахивают моими руками. Осталась тень: я теперь как голодный дух, думает штирлиц.
Степь да степъ кругом.
Но надо пробиться к передатчику, попробовать выйти в эфир - это единственная надежда.
Уже не первый раз штирлиц пытается проникнуть в штаб-квартиру, но вслепую, на ощупь - разве пройдешь? На рубежах сознания встречает стража - и сбрасывает вниз, в чертог теней, к слепым ласточкам. Подлые пограничники! Когда-то ведь неплохо служили штирлицу, подстраховывая дальность броска... Вновь звучат некогда пропущенные мимо ушей слова мюллepa, звучат тихо, как только способен передать их внутренний голос внутреннего голоса:
- Никому нельзя верить.
Даже себе.
.........
Мне - можно.
Золотые слова. Поздно, слишком поздно.
Одкатсо час выбран удачно, кажется, ранний рассвет, точка перегиба всякого метаморфоза. По фоновой вибрации передатчика штирлиц угадывает порог Штаб-квартиры. Стража до сих пор не спохватилась. Есть шанс. Собраться с силами - во что бы то ни стало.
Невероятно, пройдены все посты. Еще мгновение - есть! штирлиц прильнул к смотровому окошку сознания. Свет по векам ударил, трубы зазвучали, подключились блоки оперативной и долгосрочной памяти. Впервые за несколько лет восстановлена полнота присутствия Dasein. Но надо спешить. Не то слово, нельзя терять ни минуты. Передатчик Dasein начинает по всем частотам транслировать сигнал бедствия. Сигнал - мольба о последней надежде с Выжженной Земли, он не изменился с тех пор:
Эта книга, несмотря на свой небольшой объем, представляет собой многостороннее и при этом острое и актуальное исследование возраста. Авторы начинают свое рассмотрение с проблем старости, что само по себе необычно (но укладывается в логику этой необычной книги), и каждая следующая тема обнаруживает новые аспекты времени. Возраст понимается как высшая, человеческая форма организации времени, позволяющая раскрыть некоторые тайны темпоральности, проливающая свет на загадку времени вообще. В этом смысле заглавие «Бытие и возраст» вполне оправдано.Книга написана по мотивам прочитанных совместно лекций и семинаров– это придает ей живой и полемический характер при сохранении высокого уровня продуманности и основательности.Работа представляет интерес как для академического сообщества, так и для широкого круга тех, кто действительно интересуется философией.
В этой книге ложь трактуется как манифестация человеческой природы, как устойчивый фон работающего сознания; способность генерировать ложь и неразрушаемость ложью фигурируют в ней как родовые признаки сознания «сапиентного» типа; а путь Лжеца, фальсификатора Природы, предстает как путь человеческого бытия-к-могуществу.Для философов.Рецензенты: д-р филос. наук С. С. Гусев (кафедра философии АН РФ), канд. филос. наук Н. Б. Иванов (С.-Петерб, гос. ун-т)Печатается по постановлению Редакционно-издательского совета С.-Петербургского государственного университета.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Секацкий — философ, оказавший весьма заметное влияние на интеллектуальную атмосферу сегодняшнего Петербурга. Его тексты неожиданны, парадоксальны, провокационны: меньше всего он боится «смутить одного из малых сих». Секацкий обходится без риторических пауз, сохраняя верность сути дела. Перед нами философия в ее современном звучании — философия, способная ответить за себя.
Новая книга философа и писателя Александра Секацкого необычна как с точки зрения выбора тем, так и по способу подачи материала. Каждое эссе представляет собой неожиданный, смещенный взгляд на давно знакомые и привычные вещи, преображающий контуры сущего и открывающий новые горизонты бытия. Высвечиваемые миры не похожи друг на друга, и все же определенным образом они совмещены с нашей реальностью, которая в итоге получает дополнительные непредсказуемые измерения. «Философия возможных миров» поразительным образом соединяет в себе метафизическую глубину, оригинальность мысли и бесспорную художественную выразительность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Монография посвящена исследованию становления онтологической парадигмы трансгрессии в истории европейской и русской философии. Основное внимание в книге сосредоточено на учениях Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Ницше как на основных источниках формирования нового типа философского мышления.Монография адресована философам, аспирантам, студентам и всем интересующимся проблемами современной онтологии.
Книга выдающегося польского логика и философа Яна Лукасевича (1878-1956), опубликованная в 1910 г., уже к концу XX века привлекла к себе настолько большое внимание, что ее начали переводить на многие европейские языки. Теперь пришла очередь русского издания. В этой книге впервые в мире подвергнут обстоятельной критике принцип противоречия, защищаемый Аристотелем в «Метафизике». В данное издание включены четыре статьи Лукасевича и среди них новый перевод знаменитой статьи «О детерминизме». Книга также снабжена биографией Яна Лукасевича и вступительной статьей, показывающей мучительную внутреннюю борьбу Лукасевича в связи с предлагаемой им революцией в логике.
М.Н. Эпштейн – известный филолог и философ, профессор теории культуры (университет Эмори, США). Эта книга – итог его многолетней междисциплинарной работы, в том числе как руководителя Центра гуманитарных инноваций (Даремский университет, Великобритания). Задача книги – наметить выход из кризиса гуманитарных наук, преодолеть их изоляцию в современном обществе, интегрировать в духовное и научно-техническое развитие человечества. В книге рассматриваются пути гуманитарного изобретательства, научного воображения, творческих инноваций.
Книга – дополненное и переработанное издание «Эстетической эпистемологии», опубликованной в 2015 году издательством Palmarium Academic Publishing (Saarbrücken) и Издательским домом «Академия» (Москва). В работе анализируются подходы к построению эстетической теории познания, проблематика соотношения эстетического и познавательного отношения к миру, рассматривается нестираемая данность эстетического в жизни познания, раскрывается, как эстетическое свойство познающего разума проявляется в кибернетике сознания и искусственного интеллекта.
Автор книги профессор Георг Менде – один из видных философов Германской Демократической Республики. «Путь Карла Маркса от революционного демократа к коммунисту» – исследование первого периода идейного развития К. Маркса (1837 – 1844 гг.).Г. Менде в своем небольшом, но ценном труде широко анализирует многие документы, раскрывающие становление К. Маркса как коммуниста, теоретика и вождя революционно-освободительного движения пролетариата.
Книга будет интересна всем, кто неравнодушен к мнению больших учёных о ценности Знания, о путях его расширения и качествах, необходимых первопроходцам науки. Но в первую очередь она адресована старшей школе для обучения искусству мышления на конкретных примерах. Эти примеры представляют собой адаптированные фрагменты из трудов, писем, дневниковых записей, публицистических статей учёных-классиков и учёных нашего времени, подобранные тематически. Прилагаются Словарь и иллюстрированный Указатель имён, с краткими сведениями о характерном в деятельности и личности всех упоминаемых учёных.