Шпион его величества - [38]
О чем-то подобном мне сообщал в одном из своих донесений сын аптекаря, но тут информация подробнейшая и из первых рук.
Да, бумагам, хранившимся в шкатулке, просто цены не было.
При виде такого сокровища глаза государя засветились радостью. Он горячо пожал нам руки и шепотом сказал: «Поезжайте, господа, отвезите, а я пока задержу его».
И Александр Павлович пошел со сладчайшей улыбкой выслушивать страстные заверения Нарбонна в дружеских чувствах императора Франции к российскому императору.
День сегодня выдался, несомненно, удачным: Бонапарт посрамлен; его замыслы обнаружены; его слова о мире, о любви к нашему государю – чистейшее вранье. Теперь Александр Павлович во всем этом уже не может сомневаться.
Последняя новость. После того, как счастливо завершилась история со шкатулкой и я вернулся к себе, пришел вскорости сын аптекаря.
Он сообщил мне, что канцлер Николай Петрович Румянцев написал ответное послание к Бонапарту и попросил, чтобы он отнес к графу де Шуазелю для передачи Нарбонну.
– И вы отнесли? – немного испуганно спросил я.
Мальчик улыбнулся в ответ и сказал:
– Что вы, Яков Иваныч! Вы обо мне такого низкого мнения? Вот же оно, это письмо. Я не мог отнести, не уведомив прежде вас.
И протянул мне конверт.
Я поблагодарил его и тут же отпустил – время-то было позднее.
А письмо графа Румянцева завтра же передам государю: пусть разбирается со своим канцлером, подло заигрывающим с Бонапартом.
Нарбонн встал в шесть часов утра и пошел осматривать экипажи. Говорят, что вчерашняя беседа его с государем закончилась тем, что Александр Павлович предложил ему незамедлительно оставить вместе со всею своею свитой пределы Российской империи.
В начале девятого Нарбонн вместе со своими адъютантами и в сопровождении флигель-адъютанта российского императора поехал в Виленский замок, а оттуда отправился осматривать полки.
Вернулся Нарбонн к себе на квартиру в одиннадцатом часу. Как раз к этому времени к нему пришел Шуазель.
Они заперлись в кабинете и говорили более часа. В беседе также принимали участие ротмистр Себастиани и поручик Шабо.
Отставной поручик Станкевич, уведомляя меня об этом, прибавил от себя следующее. Он полагает, что генерал Нарбонн со своими спутниками заслушивал рассказ графа де Шуазеля о расположении частей в Виленском крае частей Первой Западной армии. А я уверен еще и в том, что Нарбонн передавал Шуазелю инструкции для здешних бонапартистов.
Когда дверь распахнулась и Шуазель стал выходить из кабинета, то Станкевич услышал, как Нарбонн спросил у гостя: «Да, кстати, а граф мне ничего не передавал?» Шуазель отрицательно покачал головой. «Странно», – сказал Нарбонн и то ли с неодобрением, то ли с недоверием поглядел на Шуазеля.
В любом случае было ясно, что Нарбонн не очень доволен: Бонапарт отсутствие ответа на свое послание мог воспринять как личное оскорбление. Но делать было нечего. Письма, о котором спрашивал Нарбонн, у Шуазеля явно не было.
Эта деталь в высшей степени любопытна.
Без всякого сомнения, под графом Нарбонн имел в виду графа Николая Петровича Румянцева.
Нарбонн ведь привез канцлеру послание от Бонапарта и теперь, естественно, ожидает получить ответ.
Ну, что ж, пусть ожидает! Ответ канцлера император и в самом деле прочтет, только император не французский, а русский, не Бонапарте, а Александр!
В три четверти третьего часа опять пришел граф де Шуазель, и они отобедали.
В седьмом часу французы оставили Вильну. Наконец-то это произошло. Честно говоря, я ужасно боялся, что случится что-нибудь непредвиденное. Но, слава Богу, все как будто обошлось.
Только что ушел от меня камердинер государя Зиновьев. Он принес записку, в которой Александр Павлович сердечно благодарил меня, а также полицмейстера Вейса, полковников Розена и Ланга, квартального надзирателя Шуленберха, отставного поручика Станкевича, Закса-младшего и других сотрудников военной полиции за блестяще проведенную операцию.
Государь прибавил там же, что это первое поражение Бонапарта на территории Российской империи, ибо миссия графа де Нарбонна оглушительно провалилась. Он, может быть, что-нибудь и выведал, но дезинформировать нас так и не смог.
Разоблачение истинных целей миссии графа Нарбонна не было бы столь безусловным и оглушительным, если бы не помощь одного человека. Имени его я до сих пор не называл, хотя оно не раз упоминалось в донесениях моих сотрудников.
С этим человеком связана настолько отдельная история, что и рассказать о нем я хочу именно отдельно.
Уже 6 мая, в самый день приезда Нарбонна в Вильну, к графу стал пробиваться некто Давид Саван, отставной ротмистр. Было 12 часов ночи. Курьер, увидя незнакомца, спросил: «Vous étes français, Monsieur?» Тот отвечал, что он из Варшавы. Тогда курьер усадил его и велел камердинеру доложить Нарбонну. Однако Нарбонн отвечал, что ныне ему некогда, что у него еще гости.
На следующее утро, в девять часов, Давид Саван по моему приказанию опять явился к Нарбонну и был тотчас же впущен.
Он показал Нарбонну документы, удостоверяющие связь его с французским резидентом в Варшаве бароном Биньоном (рапорты, инструкции и т.д.).
Мы привыкли во многом воспринимать партизанскую войну 1812 году по «Войне и миру». Но великий Лев Толстой создал художественно безупречное, но во многом идеализированное представление о дубине народной войны. В реальности всё было не так просто и по-настоящему страшно.Как в действительности начиналось партизанское движение в 1812 года, читатель сможет узнать из предлагаемой книги. В основе её громкая некогда история подполковника Павла Энгельгардта, создавшего из своих крестьян партизанский отряд, с которым ловил и уничтожал солдат и офицеров «Великой армии».
В Одессе есть знаменитый пляж Ланжерон. Назван он так в честь Херсонского военного губернатора и Одесского градоначальника графа Александра Ланжерона, принявшего бразды правления после отъезда во Францию герцога Ришелье. Именно при Ланжероне Одесский край стал свободной экономической зоной, именно при нем был открыт Ришельевский лицей.Но на самом деле Ланжерон вошел в историю не только благодаря всему этому. Ланжерон был знаменит в высшем обществе Российской империи, как неподражаемый рассказчик и острослов.
Захватывающая история королевского ожерелья, украденного шайкой, возглавляемой графом Калиостро. В результате этой дерзкой кражи была несправедливо опорочена честь королевы Марии-Антуанетты, что повлекло за собой французскую революцию и казнь королевской семьи. Всю эту историю описал когда-то Дюма-отец, но он воссоздал в первую очередь саму грандиозную аферу. В настоящем же романе показано, что произошло далее. А далее было чрезвычайно интересный судебный процесс. Главарь шайки граф Калиостро был отпущен на свободу, а заточена была лишь графиня де ла Мотт.
Судьба у русского анекдота крайне сложная и даже истинно драматическая. Целые столетия его упорно старались не замечать, фактически игнорировали, и это касается и народного анекдота, и анекдота литературного. Анекдот как жанр не существовал.Ефим Курганов, автор нескольких книг по теории и истории литературного анекдота, впервые в филологической науке выстраивает родословную русского анекдота, показывает, как этот жанр расцветал в творчестве Пушкина, Гоголя, Лескова, Чехова, Довлатова. Анекдот становится не просто художественным механизмом отдельных произведений, но формирует целую образную систему авторов, определяет их повествовательную манеру (или его манеру рассказа)
В первую книгу сборника «Золотая коллекция детективных рассказов» включены произведения в жанре исторического детектива. Николай Свечин, Антон Чиж, Валерий Введенский, Андрей Добров, Иван Любенко, Сергей и Анна Литвиновы, Иван Погонин, Ефим Курганов и Юлия Алейникова представляют читателям свои рассказы, где антураж давно ушедшей эпохи не менее важен, чем сама детективная интрига. Это увлекательное путешествие в Россию середины XIX – начала XX века. Преступления в те времена были совсем не безобидными, а приемы сыска сильно отличались от современных.
Биографическая, авантюрно-документальная повесть с картинками эпохи о графе Ланжероне де Сэсси, маркизе де ля Косс, американском революционере, французском эмигранте, русском генерале, градоначальнике Одессы, генерал-губернаторе Новороссии.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Орел стрелка Шарпа» полк, в котором служит герой, терпит сокрушительное поражение и теряет знамя. Единственный способ восстановить честь Британских королевских войск – это захватить французский штандарт, золотой «орел», вручаемый лично императором Наполеоном каждому полку… В романе «Золото стрелка Шарпа» войска Наполеона готовятся нанести удар по крепости Алмейда в сердце Португалии.
Известный британский ученый профессор Джон Перри представляет историю европейских географических исследований и открытий, развития торговли и поселений за пределами Европы с начала XV до конца XVII века. Это была эра, когда Европа открывала для себя мир за пределами своей территории. Она началась с Генриха Мореплавателя и португальских путешествий и закончилась 250 лет спустя, когда «разведка» была почти завершена. Профессор Перри рассматривает политические, экономические и религиозные стимулы, побудившие европейцев к исследованиям и завоеваниям, а также анализирует природу и проблемы их поселений на колонизированных землях.
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Иллюстрации художника С. Бродского.
До сих пор версия гибели императора Александра II, составленная Романовыми сразу после события 1 марта 1881 года, считается официальной. Формула убийства, по-прежнему определяемая как террористический акт революционной партии «Народная воля», с самого начала стала бесспорной и не вызывала к себе пристального интереса со стороны историков. Проведя формальный суд над исполнителями убийства, Александр III поспешил отправить под сукно истории скандальное устранение действующего императора. Автор книги провел свое расследование и убедительно ответил на вопросы, кто из венценосной семьи стоял за убийцами и виновен в гибели царя-реформатора и какой след тянется от трагической гибели Александра II к революции 1917 года.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.