Шпион Его Величества - [53]

Последовала небольшая пауза, видимо, в этот момент фон Руге прислушивался к тому, что Остерману так же шепотом отвечал Петька Толстой.

— Кстати, для вашей информации, Ганс, датским посланником является некий генерал-майор Франц Иоахим Девиц. Теперь давайте поговорим о наших баранах, как вы любите частенько выражаться, его величество Фридрих Вильгельм Первый готов принять государя Петра Алексеевича в своем новом особняке в Штеттине в любое удобное для него время. Я обладаю достаточными полномочиями, чтобы русской стороне предложить встречу провести на второй день после окончания русско-датской встречи. Прусская сторона возьмет на себя транспортировку вашего короля и сопровождающего его лица по маршруту Гамбург−Штеттин. Так что встречайтесь со своим агентом и продолжайте работу в этом направлении.

Я был просто ошеломлен тем фактом, что в этом мире, оказывается, не один только я владею мыслеречью, но внешне своего изумления ничем не выдал. Только взглянул в сторону Иоахима фон Руге, а он с лукавой улыбкой мне головой кивнул в ответ, мол, как меня понял. Значит, этот мысленный разговор мне не почудился, я никоем образом не прореагировал на кивок головой этого человека, продолжая сохранять на лице невозмутимое выражение. Такое странное поведение агента, по мнению пруссака, могло означать только одно, что его агент ни черта не понимал телепатию, но фон Руге был опытнейшим дипломатом и свою обеспокоенность данным обстоятельством ничем не проявил.

В любом случае мне все-таки удалось этого опытнейшего прусского разведчика заставить поволноваться, теперь он должен был изыскивать другую возможность донести до моего сведения информацию о времени предполагаемой встречи наших государей — посредством языка.

А я в этот момент, поедая нежную гусятину с запеченными яблоками, размышлял о том, откуда фон Руге мог узнать о том, что я владею мыслеречью. Неужели фельдфебель Иоганн Зейдлиц меня предал и сообщил начальству о моем странном способе общения с людьми?!

Но в этот момент в нашем зальчике вдруг объявилось еще одно незнакомое мне лицо. Невысокого роста толстенький человечек с красным лицом, которое хорошо оттенялось белым париком. Первое, на что я обратил внимание, так это было сильное амбре, несшееся от этого толстячка, запах варьировался от чего-то вроде женских духов до аромата, чем-то напоминающего запах портянок, когда снимаешь с ног сапоги. Второе, он был сильно разгневан и громко кричал на датском языке, на котором я не понимал ни слова. Но человеческие мысли не требуют переводов, и я кое-как догадался о том, что генерал майор Франц Иоахим Девиц был сильно разгневан тем обстоятельством, что до настоящей минуты еще не встретился с его величеством Петром Алексеевичем.

Увидев улыбающегося фон Руге, Франц Девиц внезапно присмирел и стал тише воды и ниже травы, он-то прекрасно знал о том, кем на деле является этот прусский министр Иоахим фон Руге, и не захотел своим криком портить датско-прусских отношений. Генерал бочком пристроился ко мне за стол и, видимо, оказался совсем голоден, так как прямо руками ухватил громадный кусок холодной осетрины и сгоряча хватанул ее зубами. А ведь первоначально надо было бы снять рыбью кожицу с твердыми пластинами, а уж после кусать нежнейшую осетринку холодного копчения. В результате этот неопытный в русской еде датский генерал едва сдержал громкий вскрик и начал глотать осетрину вместе со слезами, брызнувшими из его генеральских глаз. Оба друга-приятеля, Толстой и Остерман, словно ошпаренные кипятком, хором бросились к этому наглецу в мундире датского генерала, чтобы утереть ему слезки, успокоить и приголубить.

Я же тем временем не торопясь пытался мысленно разыскать нашего генерала Аникиту Репнина, которого совсем недавно Петр Алексеевич саморучно бил дубиною из-за хамства этого плачущего датского генерала. С громаднейшим трудом мне-таки удалось найти Аникиту Ивановича, который в каком-то подвале пил водку с четырьмя Преображенскими прапорщиками. Он был так вдрызг пьян, но сумел-таки разобрать то, что я ему мысленно сообщил о местонахождении его личного врага. Аникита по пьяни подумал, что эту важную информацию ему донес один из его прапорщиков-собутыльников, он тут же начал собираться и вооружаться в дорогу.

Еще раз убедившись, что пьяненький Репнин хорошо запомнил адрес нашего трактира, я под предлогом срочной необходимости выйти по малой нужде решил навсегда покинуть место грядущего русско-датского конфликта. Государь Петр Алексеевич человек-то проще пареной репы, он особо не будет разбираться и искать виновных этого конфликта. Он первым делом поинтересуется, кто с русской стороны присутствовал при этом рукоприкладстве, чтобы этих людей наказать за непредотвращение международного конфликта. Ведь, по мнению государя, было бы глупо добрейшего Аникиту Ивановича во второй раз драть за одно и тоже преступление!

Иоахим фон Руге под тем же предлогом увязался вслед за мной, и, пока мы вдвоем дружно поливали заднюю стену трактира, он словами повторил свою информацию о сроках предполагаемой русско-прусской тайной встречей в Штеттине. Слава богу, что мочевой пузырь не может вечно извергать струю, и, когда она прекратилась, то мы с министром фон Руге разошлись по разным направлениям, но донельзя довольные друг другом. Контакт состоялся, информация была передана! Уходя, Иоахим фон Руге, смеясь, мне сказал о том, что я с Алексеем Васильевичем Макаровым представляю одну пару сапог с мысками в разные стороны. Я не так хорошо знал немецкий язык, чтобы понимать еще и немецкие шутки.