Шпага, честь и любовь - [48]

Лишь один из них обратил внимание на Алекса.

— Боюсь, сердце благородной синьоры принадлежит богатым судейским чиновникам, а не скромным солдатам отечества.

Иана не растерялась.

— Посмотрите на него, — рука в перчатке махнула в сторону белолицей фигуры в чёрном балахоне. — Внимательно посмотрите. Не кажется ли вам, что предположение о возможном моём… союзе с поверенным выглядит оскорбительно?

Хохот солдат, наверно, в гораздо большей степени оскорбил всё адвокатское сообщество, чем Иану предыдущая фраза.

На тюремном дворе шепнула:

— Труднее всего будет у караулки. Здесь светлее. Ты больше похож на отбивную, чем на поверенного. Так… Отстань на три-четыре шага.

У последнего поста Иана споткнулась, чуть не упала вперёд, ухватившись за камзол тюремщика. Простые сельские парни, не избалованные вниманием родовитых особ, наперебой кинулись помогать.

— Как это здорово, когда могу опереться на надёжную мужскую руку! — потом последовал контрольный выстрел: — Женщины тают при виде военной формы. Закончу дела и буду непременно рада с вами встретиться вновь.

Ещё через минуту они опустились на сиденье ожидавшего наёмного экипажа с закрытым верхом.

— Не могу поверить… — Алекс хотел добавить «ты так рисковала» и запнулся. В горячке операции Иана обращалась на «ты». Означает ли это…

— Признаться, мне до сих пор не по себе. Вы ужасно выглядите, Алекс.

Значит, на «вы». Собственно, почему иначе? Легенда о супружеской паре рухнула. Можно больше не притворяться. И обижаться нельзя, тея вытащила его из тюрьмы, чуть сама не погибнув… Как сложен мир! Полчаса назад он был печальнее, но проще.

— Зато распухшая морда больше похожа на раскормленное лицо судейского.

— Мерзкий тип, — скривилась Иана. — Не представляете, как сложно было найти согласившегося помочь иностранцу, вдобавок — подходящего роста. Пришлось ему пообещать… В общем, я не жалею, что мы свернули ему шею.

Одна загадка разрешилась, понял Алекс. Человек, оскорбивший её достоинство, заслуживает смерти независимо от подданства.

— У нас есть надёжное убежище?

— Очень кратковременное. Не забывайте, чрезмерную неподвижность узника либо исчезновение Семела скоро заметят. И вычислить извозчика несложно. Поэтому у нас в распоряжении час, не более. За час нужно успеть поменять вашу внешность, потом аккуратно уедем из города на неделю.

— Что же будет через неделю?

— Из порта выходит судно под флагом Иллинии. Уж извините, необходимо удлинить маршрут.

Алекс робко предложил:

— Или лучше расстаться? Будут искать пару. Не хочу, чтобы вы снова подвергались опасности из-за меня.

Иана улыбнулась, скорее своим мыслям, чем произносимым словам.

— Ну уж нет. Вас оставить ненадолго — сразу нарываетесь на неприятности.

Он нахмурился, отчего на тёмную ткань балахона посыпалась пудра с лица.

Девушка продолжила намного мягче.

— Вспомните, что сказали мне в лодке, ухватив за колено: «Только не сдавайтесь! Мы победим». Я поверила и выжила. Почему же вы мне не хотите довериться?

— Да. Но…

— Никаких «но». Снимайте судейское тряпьё и одевайте плащ с капюшоном.

Он повиновался.

— От меня воняет…

— Не более чем в кубрике «Молнии». Лучше скажите — вы серьёзно ранены?

— Чепуха. Ушибы. Даже зубы на месте, шатаются лишь. А шрамы на лице меня не испортят — больше уже некуда.

Они покинули санный экипаж у подворотни, через которую попали на соседнюю улицу. Когда извозчик расскажет стражникам о маршруте, не сумеет указать точно адрес дома, где укрылись беглецы.

Иана ненавязчиво поглядывала на партнёра, стараясь не выдавать беспокойства. Ему хуже, чем пытается показать. Радуется свободе, бодрится, тщится скрыть хромоту. Если Всевышний не оставит своей милостью, молодой организм залечит раны.

А душевные? Он и так ненавидел ламбрийцев. Когда начнётся война…

Про нескромность адвоката — выдумка. Тот облизал клиентку взглядом, ни слова не сказав. На самом деле Иана просто не смогла признаться Алексу, что стала на одну доску с ним, прикончив ни в чём не повинное и достаточно безобидное существо. Убила ради Алекса, столкнувшись с выбором: кому из двух мужчин оставаться в живых. Стыдно сказать — колебалась недолго. Неужели склонность к неограниченному насилию заразительна?

Как вести себя с ним — она не знает. Глупая игра в «супругов» закончена, не нужно более спать бок о бок в одной комнате, обращаться «дорогой» и «дорогая».

Можно поговорить начистоту. Но мужчина первый обязан завести такой разговор! Девичья гордость не позволит начать.

Он не начнёт. Да, благодарен. Да, неравнодушен к её красоте. Спасал и был ей спасён. Связан с ней множеством событий, которые не выбросить из памяти.

Но не забыть потрясения, охватившего его после признания в полукровности. Алекс навсегда останется чужим, даже если он сам порой думает иначе. Это нужно принять как данность и успокоиться.

До отплытия их отношения выровнялись. Ни следа ни осталось от ледяного отчуждения, которое Иана выливала на спутника после убийства семьи на дороге. И не было тепла, проявлявшегося в дни «супружества». Они отмеряли дистанцию, не нарушая её — для душевного равновесия обоих.

На борт иллинийского судна Алекс попал через трюм. Иана не ожидала, что бочки закатываются на палубу по наклонному пандусу с причала и подобным же образом опускаются в корабельное чрево. Утешила себя мыслью, что в тюремной камере, не говоря о плахе, тей почувствовал бы себя много хуже.