Схождение во ад - [15]

Начальство Дробызгалова ссориться с прокуратурой не желало, также решив, что агенту Мордашке полезно бы попариться в зоне, выйдя откуда, он приобретет в уголовной среде больший авторитет, а вместе с тем — покорность и паталогический страх перед людьми с милицейскими погонами.

Так бы и куковать Мише Аверину в исправительно-трудовом учреждении, если бы не внезапно изменившиеся обстоятельства в милицейской и гэбэшной работе вокруг некоего Валерия Фридмана, финансировавшего преступные группировки, организатора всяческого рода контрабанды и валютного махинатора.

В уголовной среде Фридман пользовался немалым авторитетом, равно как и в высоких административных сферах, где у него имелись влиятельные защитники, однако, решив эмигрировать в США, где проживал его старший братец-мафиози, он тем самым нарушил застойную оперативную ситуацию вокруг себя, вызвав живейший интерес органов к его материальной базе, оставлять которую кому-то в подарок он наверняка не намеревался. Кроме того, прошла информация, что кандидатом в американские граждане вложена изрядная сумма в партию бриллиантов старинной огранки и уникальные старинные украшения.

Совместить арест Фридмана с изъятием у него драгоценностей, предназначенных для тайного вывоза из страны, надлежало обэхэсникам и Дробызгалову. Однако люди из ГУБХСС вкупе с курировавшими дело гэбэшниками, сознавая недосягаемость цели, от работы под всякими благовидными предлогами отлынивали, и основной груз лег на плечи Дробызгалова, в свою очередь также не ведавшего, каким образом осуществить задачу, намеченную руководством.

Фридмана круглосуточно охранял едва ли не взвод боевых ребят спортивного сложения, имелись у него посыльные и связные, мощная автотранспортная база и радиосвязь; агентурные подступы к нему существовали на уровне малоэффективной доступности, и лишь за одну ниточку мог ухватиться Дробызгалов: за романтические отношения Фридмана с Мариной, сестрой его агента Мордашки, по которому уже не плакала, а навзрыд рыдала тюрьма.

Михаилу было подробно и откровенно поведано и о его личном положении, и о Фридмане, чьи дореволюционные ювелирные ценности в случае их конфискации органами, гарантировали Аверину полнейшее освобождение от домогательств прокуратуры.

Ультиматум поневоле был принят, хотя Марина, получившая уже статус невесты американского иммигранта, быстренько таковой утратила, ибо о роде ее занятий Фридман каким-то образом пронюхал и резко к своей пассии охладел.

Зная циничность и крайнюю расчетливость сестры, Миша поведал ей о бриллиантах, предложив создать ситуацию, в которой Фридман временно окажется без охраны и без каких-либо свидетелей, дабы совершить его похищение и дальнейшую обработку по методике устрашения раскаленным утюгом вкупе с применением психотропных средств, что мыслилось, конечно, на уровне весьма теоретическом — ни один, ни другой бандитизмом никогда не занимались, и попросту отдавали дань тем стереотипам, которые в изобилии питала перестроечная российская повседневность.

Внезапно пришла новость из-за границы: закадычный дружок Михаила — Боря Клейн, устроившийся подручным у Фридмана-старшего в Нью-Йорке, подтвердил готовящуюся контрабанду и предложил данным фактом озаботиться, гарантируя в случае изъятия камушков, выгодную их продажу на Западе. В качестве залога своего партнерства Боря прислал Аверину подлинный американский паспорт с чужой фамилией, однако с родной Мишиной физиономией, благодаря чему теперь имелся у него серьезный шанс съехать из матушки России через третью страну за океан.

Оставался, правда, еще один немаловажный вопрос: каким именно образом в эту третью страну попасть?

И выдвинул тогда Миша встречный ультиматум Дробызгалову: мол, работа начнется только тогда, когда сделаешь мне выездной документ.

И был документ составлен, предъявлен Мише, однако в руки ему не вручен, ибо согласно контракту становился собственностью гражданина Аверина исключительно после успешного завершения с его помощью операции «Бриллиантовая галактика» — так ее окрестили, по данным стукачей, сами братья Фридманы.

Каких-либо действительно реальных подступов к Фридману Михаил как ни старался, не обнаруживал, тянул время, «делая мозги» оперу, обещал ему скорый и безусловно положительный результат, сам же готовясь удариться в бега, для чего обращал последние рублевые доходы в твердую валюту и спешно распродавал барахло.

Между тем коварная сестра Миши, не удовлетворенная перспективой долевого участия, решила перехватить инициативу, готовя грандиозный спектакль, роль в котором своему брату не отводила.

По средам Фридман ужинал в «Пекине» со своими прихлебателями и охранниками, и как бы случайная ее встреча с ним произошла в этом дорогом ресторане, пародирующем экзотический блеск Востока, в устоявшейся здесь в последнее время атмосфере полубогемной-полупреступной злачности.

Как и рассчитывала Марина, Валерий подошел к ней сам, поклонился шутливо, но и корректно, явно не претендуя на приглашение присесть к столу, где, помимо его бывшей невесты, находилась еще одна дама, представившаяся Фридману под именем Джейн.