Схождение - [43]

Существует ли что-нибудь, нагоняющее страх на чужаков? Иногда она подумывала, не являются ли люди единственными существами во Вселенной, которым знаком испуг (научно говоря — инстинкт самосохранения).

Танцующие вихри мешали обзору. Было непонятно, удалось ли Каллик и Жжмерлии пробиться, но переминаться у входа до скончания века тоже нельзя.

Она глубоко вздохнула, выждала, пока хоть на мгновение появится просвет между черными вихрями, и нырнула головой вперед. Ей почудилось, что уже миллисекунду спустя открытое пространство перед ней исчезло, а вихри сомкнулись и двинулись прямо на нее. Дари позавидовала Каллик (множество глаз которой располагались по кругу и смотрели сразу во всех направлениях). Словно вытанцовывая джигу, она подалась вправо, какое-то время подождала, прыгнула вперед, замерла на мгновение, равное промежутку между ударами сердца, затем предприняла быстрый комбинированный маневр вверх и влево. Налетевший спереди вихрь уже практически завис над головой, когда она заметила это. Она почувствовала тормозящее действие вихревых сил и резко рванулась вниз и снова влево.

Самое опасное — оказаться прижатой к стене, что сразу же резко сократит свободу маневра. Двигалась она в основном влево, поэтому стена должна быть уже близко. Она взглянула туда и как раз вовремя, потому что гигантский отраженный стеной вихрь двигался прямо на нее. Ей не оставалось ничего другого, как дать максимальное ускорение вперед и вправо. Когда прямо перед ней показалась очередная черная воронка, она стиснула зубы, но тут же облегченно вздохнула, обнаружив, что это просто выход из комнаты.

Там ее уже преспокойно поджидали члены экипажа. Дари осела, прислонившись спиной к безопасной и твердой стене туннеля, ведущего в следующую комнату.

— Уникальный опыт и острые ощущения, — глубокомысленно произнесла Каллик.

Неясно, к кому она обращалась: к ней или к Жжмерлии, но Дари даже и не пыталась ответить. Единственная фраза, которая вертелась на языке: «Лучше бы эта чертова комната оказалась последней», теперь казалась неуместной. И так ясно, что это последняя комната. Теперь ее взору предстало не сферическое, а гексагональное пространство, которое на противоположной стороне клинообразно сужалось. Другого выхода Дари не видела. Если посмотреть на все происшедшее оптимистически — им удалось живыми и невредимыми добраться до места назначения. Скафандры смогут обеспечить их жизнедеятельность в течение многих дней. Но, с другой стороны, обратный путь будет сопряжен с теми же опасностями, которых они только что избежали. Оранжевый град в четвертой комнате, если они туда доберутся, сделает возвращение трудным вдвойне.

Два ее спутника уже продвигались вперед. Дари заметила, что Каллик даже открывает свой скафандр.

— Воздух пригоден для дыхания, — сказала она прежде, чем Дари запротестовала. Хайменоптка жестом показала на приборы скафандра.

Дари взглянула на свои и убедилась в правоте Каллик. Последняя комната содержала пригодные для дыхания газы при вполне подходящем давлении — несмотря на то, что в пяти предыдущих был глубокий вакуум, а никаких признаков переходного барьера между ними и этой комнатой не наблюдалось. Впрочем, не существовало и никаких признаков барьера, который мог бы останавливать или поглощать поток оранжевых частиц, — тем не менее они все равно исчезали.

Дари раскрыла свой скафандр и, перескакивая в мыслях с пятого на десятое, думала, во-первых, о том, что технология Строителей всегда будет недоступна ее пониманию, а во-вторых — что она вовсе не рождена быть дерзким и отважным исследователем. И если ей удастся выбраться отсюда, то, вернувшись домой, она займется тем, что умеет делать лучше всего: анализом и интерпретацией добытого другими, совершающими сумасшедшие прыжки в неизвестность.

И уже не в первый раз она пожалела, что так погорячилась с Хансом Ребкой там, на Вратах Стражника. Подобное сумасшествие — его стихия. Будь сейчас он здесь, с ней рядом, возможно ее пульс не так бы участился.

В конце концов Дари усилием воли переключила свое внимание на плоские стены гексагональной комнаты. Смотрела и смотрела: потребовалось значительное время, чтобы осознать то, что казалось очевидным с первого взгляда. В этих стенах что-то было не так. Их покрывали многоцветные расплывчатые узоры, сквозь которые едва проступали блестящие полоски и мазки.

Ни прекрасных картин эволюции рукава, о которых сообщал Квинтус Блум. Ни единого изображения окружающих звезд, которые Дари ожидала увидеть. Вообще ничего узнаваемого, только какие-то туманные путаные контуры, с трудом воспринимаемые глазом.

До этого в Дари теплилась безумная надежда, что все тридцать семь внешних помещений, как бы они ни различались, в конце концов должны привести в одно и то же место. Теперь она поняла, чем на самом деле были ее чаяния: безнадежным заблуждением. Они добрались до шестой и последней комнаты, она оказалась совсем другой!

Пульс вновь участился. Если она хочет узнать секреты Лабиринта, другого выхода нет. Ей придется вернуться назад, чтобы перебраться в следующее помещение — очевидно, со своими новыми и непредсказуемыми опасностями и исследовать его до конца.