Шоу непокорных - [70]

— Что они заставляют его там делать? — спрашиваю я. — Надеюсь, не выступать на арене?!

Помолчав секунду, Кадир отвечает:

— Думаю, таковы их планы, по крайней мере на церемонию открытия. Вивьен Бейнс наверняка дала Сильвио Сабатини полную свободу действий.

У меня екает сердце.

— Сильвио Сабатини? Сильвио Сабатини мертв. Я убила его.

Кадир отрицательно качает головой:

— Боюсь, что нет. Похоже, что, несмотря ни на что, он выжил. И по случаю открытия состоится его первый выход на публику.

У меня возникает ощущение, будто я под водой. Все вокруг меня размыто и куда-то плывет.

Все это время я считала его мертвым.

Мы скрывались от полиции, скрывались от матери Бена, и все равно я чувствовала себя в относительной безопасности, зная, что Сильвио уже никогда не сделает нам ничего плохого.

Я провела в цирке не один год под его недремлющим оком. Я все эти годы ходила, втянув голову в плечи, в надежде на то, что не буду следующей в его черном списке. Ни я, ни кто-то из моих друзей.

Сильвио или цирк, кто из них большее зло? Они тождественны. Сильвио Сабатини — это цирк. Цирк — это Сильвио Сабатини. У обоих свой шик, своя извращенная харизма — нечто такое, что вопреки здравому смыслу приковывало ваш взор, заставляло затаить дыхание. И Сабатини, и цирк — это тонкий, искрящийся, сверкающий занавес, за которым таится черная бездна зла и жестокости.

Наверное, на всей планете нет второго такого человека, как Сильвио, который бы получал такое удовольствие, причиняя другим людям боль. И вот теперь Кадир стоит передо мной и говорит, что этот человек жив.

Он жив, он в цирке, и Бен находится в его лапах.

— Ты должен вызволить Бена оттуда! — Мой голос звучит пронзительно и истерично. — Сильвио его убьет! Ты должен спасти его, слышишь? — Я хватаю Кадира и трясу его.

Грета бросается к нам. До сих пор она, бегая по всей комнате, играла в салочки с Боджо.

— Что происходит? — спрашивает она.

— Бен в цирке, — отвечаю я, обливаясь слезами. — И Сильвио тоже там! Он жив!

Грета потрясенно раскрывает рот и с рыданиями прижимает меня к себе.

— Прошу тебя! — умоляю я Кадира. — Спаси Бена. До того как начнется представление. Пока еще есть время!

Он беспомощно всплескивает руками:

— И как, по-твоему, я это сделаю? Это место — настоящая крепость!

— Должен же быть способ. Ты ведь сам так говорил. Ты знаешь все ходы и выходы, у тебя есть связи. Наверняка можно что-то придумать!

— Ты права. Кое-что в моих силах. У нас уже разработаны планы относительно того, что делать с цирком. А вот тебе советую сосредоточиться на предстоящей телевизионной записи.

Я смотрю на него и не верю собственным ушам.

— Ты только что сказал мне, что Бен в цирке. Ты только что сказал мне, что этот дьявол Сильвио жив, что сейчас он там, с ним, и после такого предлагаешь мне сосредоточиться на выступлении? Знаешь что? Иди-ка ты ко всем чертям. Пока ты не вызволишь Бена из цирка, я ни слова не произнесу ни в какую камеру, и это, друг, мое обещание.

Схватив за руку Грету, я выбегаю из комнаты.

Как только мы оказываемся на улице, я бросаюсь со всех ног по узеньким улочкам и тяну за собой Грету.

— Хоши? — говорит она, пытаясь остановить меня. — Хоши, прекрати!

Но я не могу. Мое тело вот-вот взорвется от прилива адреналина, столько в нем ярости и страха. И этот адреналин подгоняет меня вперед. Куда именно? Я не знаю.

— Стой, Хоши! — кричит Грета. — Мне страшно!

Ее слова заставляют меня застыть на месте. Я наклоняюсь и крепко прижимаю ее к себе.

— Мне тоже страшно! — говорю я ей. — Так страшно мне еще ни разу не было.

Бен

Я не знаю, сколько времени прошло. Может быть, полчаса, может, часа три, а то и все восемь. Точно сказать невозможно.

Затем происходит нечто новое, чего не было вчера. Какое-то пиканье в дальнем конце коридора. Я осторожно выглядываю наружу. Открывается люк, в который обычно сбрасывают мясо. Толкая друг друга, подпрыгивая вверх и возбужденно тявкая, волки спешат к нему. Странно, никакой еды им не кидают.

Вместо этого задняя решетка внезапно опускается, и стая оказывается в ловушке в дальнем конце коридора. Волки тотчас поворачивают назад и начинают кидаться на решетку. Подземелье оглашается злобным воем и рычанием. Это просто невозможно слушать. Волки сильные. Решетка того гляди рухнет под их мощными лапами. Но нет, она держится.

С противоположной стороны в темном проеме ворот появляется фигура. Она осторожно спускается по лестнице, обводит коридор дулом пистолета, затем оборачивается и кричит кому-то еще:

— Можно входить!

Появляется другая фигура. Зажигается свет. Это Сильвио. Словно этакий белый призрак, он стоит на верхних ступеньках лестницы. Он хлопает в ладоши, и вперед выходит второй охранник, ведя за собой еще одного человека.

Это Шон. Все его лицо в синяках, но он стоит на ногах и явно в сознании.

Сильвио что-то говорит, но из-за волчьего воя я не слышу, что именно.

Тогда он поворачивается, что-то хватает и снова выходит вперед. Теперь в руках у него мегафон, древняя старомодная штуковина для усиления звука. Не иначе как из цирковой бутафории. Он подносит мегафон ко рту, и его пронзительный голос эхом отлетает от стен, заглушая волков.