Шоу непокорных - [53]

— Говори! — Девчушка подталкивает мальчика. Он в свою очередь подталкивает ее.

— Нет, ты!

Это начинает действовать на нервы.

— Ну, хорошо, мы вас увидели, не пора ли что-то сказать? Кто вы такие? — спрашиваю я. — И что вам нужно?

Они переглядываются. Наконец, девчушка открывает рот:

— Ты ведь Хошико? Та самая канатоходка?

Я киваю.

— И ты знаешь Бенедикта Бейнса?

Я снова киваю.

Они в очередной раз переглядываются.

На несколько секунд воцаряется молчание, затем девочка глубоко вздыхает и говорит снова:

— Я — Нила, а это — Нихал. Бенедикт Бейнс знает нашу маму. Ее зовут Прия, Прия Патель, и мы хотим узнать, где она.

Бен

Для такого коротышки, как Сильвио, у него нереальный аппетит. Стол ломится от деликатесов. Он методично, по порядку, пробует все. Время от времени делая паузу, но лишь для того, чтобы напомнить мне:

— Ешь, мой мальчик, ешь!

Наконец последний кусочек проглочен. Сильвио делает глоток кофе из своей фарфоровой чашки, после чего откидывается на спинку стула и довольно потирает туго набитый живот.

— Какое восхитительное пиршество! Ты согласен? А вам понравился ваш завтрак? — слащаво обращается он к артистам. Те стоят, сбившись в кучу. Эммануил и другие взрослые по краям, дети в центре. Сильвио недовольно качает головой.

— Честное слово, из этих людей даже слова не вытянешь! А ведь я так надеялся услышать от них слова благодарности! — Он сокрушенно вздыхает. — Некоторым людям невозможно угодить! Да, я бы не прочь остаться здесь на весь день, но меня ждут дела! — Он встает и жестом велит мне сделать то же самое. — Завтра премьера! — громко объявляет он. — А еще не все готово!

Сабатини щелкает пальцами. Вперед выходят мужчина и женщина в зеленых комбинезонах и начинают убирать со стола. Сильвио наблюдает за ними критическим взглядом. Они явно нервничают. Я их не виню. Пока не появилась моя мать, он привык быть полновластным хозяином в цирке, сейчас же у него, похоже, еще больше власти, чем раньше.

Он ловит мой взгляд и как будто читает мои мысли. Он наклоняется ко мне и говорит так тихо, чтобы никто его не услышал.

— Наверняка для тебя это небывалое потрясение, Бейнс. Ты думал, что твоя подружка убила меня, но я восстал из мертвых. Более того, теперь я намного сильнее, и у меня больше власти и решимости защитить мой цирк от разрушительных воздействий. Я знаю, что ты думаешь. Тебе кажется, что ты ненавидишь меня, но ты даже не знаешь, что такое ненависть, пока еще нет. — Он говорит еще тише. — Я заставлю тебя ненавидеть меня. Ненавидеть и бояться. Ты еще пожалеешь о том, что сделал. Это я тебе обещаю. У меня на тебя прекрасные планы. — Он усмехается и шепчет мне на ухо. Его жаркое дыхание щекочет мне лицо. — Твоя мать четко распорядилась, чтобы ты не выступал на сцене. Но она не запретила тебе помогать за кулисами.

Я поворачиваю голову, и мы пару секунд смотрим друг на друга. Затем он отодвигает свой стул.

— Отлично. Все вон отсюда! Быстро! Выполняйте свои поручения. Все, кроме клоунов. Эти остаются здесь.

Артисты молча выходят из сарая. В конце концов, остается лишь небольшая кучка людей. Лия и группа парней, друзей Шона, — тех, что и так ненавидели меня еще до того, как уволокли их товарища, а после этого я у них на глазах еще и сел завтракать с Сильвио. Они стоят, угрюмо уставившись в пол.

— Как вы все знаете, нам давно мешала одна неприятная проблема с вашим маленьким клоунским номером, хотя он и обещает быть интересным. Мне уже давно был нужен кто-то, кто помогал бы с реквизитом и… — Сильвио делает паузу, — управлял требуемыми эффектами. Кто-то за кулисами, кто следил бы за тем, чтобы все шло гладко. До сих пор я был вынужден полагаться на самых разных людей, от которых будет больше пользы в других местах. Но теперь все изменилось. Бог внял моим молитвам и послал мне Бенедикта. Я уверен, вы согласитесь, что есть нечто особенное в том, что теперь эти обязанности будет выполнять тот, кто еще недавно был не просто Чистым, а самым Чистым из Чистых! Во время этой финальной репетиции я буду зорко наблюдать за тем, чтобы Бенедикт четко выполнял свои обязанности. О боже! — Сабатини подпрыгивает и в прыжке стукает каблуками друг об друга. — Вот это будет веселье!

Хошико

Я смотрю на полные надежды лица детей Прии, и мое сердце сжимается от боли. Что я должна им сказать? В таких вопросах я ужасная трусиха. Я несколько недель набиралась мужества, чтобы сказать Грете про Амину.

Закрываю глаза и вижу, как тело Амины раскачивается под куполом цирка. Я вижу его каждую ночь и каждый день, иногда в самые неподходящие моменты. Затем вспоминаю несчастное лицо Греты, когда я наконец сказала ей правду. Я старалась не вдаваться в подробности, но от нее было не так-то просто отделаться: она задавала вопрос за вопросом, пока не вытащила из меня всю правду об этой ужасной истории.

Бен горевал по Прии так же сильно, как я горевала по Амине. Мы даже не сразу смогли поговорить об этом, но когда, в конце концов, рассказали друг другу о наших утратах и чувстве вины, о том, что терзало нас обоих, сблизились еще сильнее. По словам Бена, если бы не он, Прия осталась бы жива. Ее бы не настигло столь ужасное наказание. И если бы не я, моя Амина до сих пор была бы жива. Она погибла, защищая меня, защищая Бена.