Шоу безликих - [46]

Я оборачиваюсь и смотрю на Бейнс. Она не обращает на нас внимания; перед ней открытый ноутбук, и она яростно стучит по клавишам. Два типа по сторонам от нее делают то же самое. Я опускаюсь на колени и шепотом обращаюсь к детям.

— Все нормально. В конце дня вы все вернетесь домой.

Лица детей светлеют. Им приходится жить в холоде, грязи и нищете, они вынуждены все время голодать, и все же никто из них не рад оказаться здесь. Может быть, они уже знают, что это за место. Наверное, чувствуют зло, повисшее в воздухе.

Место в труппе означает неминуемую смерть. Может быть, на какое-то время вам удастся избежать ее. Может быть, вам посчастливится прожить еще неделю, месяц или даже несколько лет. Но единственное, в чем вы можете быть уверены — смерть уже ждет вас. Она надевает роскошный костюм, носит обезьянку на плече и может в любой момент оказаться рядом. Достаточно одного щелчка кнута — и вам конец.

Мне все равно, что говорит Амина. Я никому ничего не обещала.

Бен

Внезапно позади меня раздается шум. Входит группа рабочих, которые вкатывают внутрь какую-то гигантскую штуковину: черную, металлическую, внушительных размеров. В последний раз, когда я видел нечто подобное, это было в Имперском музее военной истории, куда мы отправились на экскурсию всем классом. Но эта конструкция намного больше тех, которые использовались сотни лет назад.

Это пушка.

Двенадцать человек проталкивают ее в дверь и выкатывают на арену. Они медленно продвигают пушку вперед. Отбросы очень слабые, во всяком случае, нам так говорят, и видно, что им очень тяжело двигать ее. Наконец, они устанавливают пушку в задней части арены, на деревянном возвышении, которое было возведено еще до премьеры.

Как только она оказывается на месте, появляются четыре Отброса с рулетками. Они удивительно медленно поворачивают пушку то влево, то вправо, поднимая немного вверх и опуская слегка вниз, наводя на цель на противоположной стене. Наконец, они, похоже, остались довольны. Мужчины отступают, и один из охранников начинает заталкивать мальчиков на середину возвышения.

Как мне кажется, им всем примерно от пятнадцати до восемнадцати лет. Впрочем, сходство заканчивается именно на возрасте. Полупрозрачная кожа с трудом обтягивает их кости, которые торчат под острыми углами. Мне становится стыдно за то, что в школе я отказался от горячего обеда, зная, что у меня будет достаточно еды, когда я проголодаюсь.

Затем большинство Отбросов уходят: остается только один человек, который критическим взглядом осматривает пушку. Это, должно быть, какой-то техник, которого еще в детстве забрали из его семьи, так же, как забирают цирковых артистов. Охранники грубо выстраивают мальчиков в один ряд перед металлическими ступеньками, ведущими к жерлу пушки.

О, Боже. Неужели они собираются это сделать?

Хошико

Отбраковка призвана оценить три вещи: ловкость, силу и умение держать равновесие. При оценке ловкости дети по очереди ложатся на мат, и я проверяю их на гибкость. По порядку вызываю их и стараюсь как можно быстрее провести фальшивую оценку их способностей.

По идее они должны принять ряд неудобных поз, например, прогнуться назад и сделать мостик. Или же я должна развести их маленькие ноги как можно шире, вперед и назад, вправо и влево, чтобы увидеть, какое напряжение они способны выдержать.

Вместо этого я стараюсь превратить все это в забаву: прошу их скрутиться в тугой, упругий «мячик» или вытянуться во весь рост, как «дерево».

Какое-то время это мне удается. Даже самая маленькая девочка перестает плакать, поскольку сосредотачивается на прыжке, как какая-нибудь великая звезда.

Когда приходит Сильвио, все начинает идти не по плану.

Металлические двери распахиваются, громким лязгом оповещая о его появлении. Дети останавливаются и смотрят на него, открыв рот.

Он, как всегда, щегольски одет, а на его плече восседает Боджо в таком же костюме. Сильвио в их глазах похож на героя какой-то книги.

Инспектор манежа стремительно проходит через всю комнату, не обращая на нас внимания, и приближается к Вивьен Бейнс, которая смотрит на него поверх ноутбука.

— Мадам, — его голос звучит тошнотворно слащаво, вызывая у меня позывы к рвоте. — Для нас великая честь снова видеть вас здесь.

— Действительно, — она холодно смотрит на него. — А ты здесь по какой причине?

Сильвио в легком замешательстве.

— Э-э-э… Видите ли, когда мой рабочий график это позволяет, я всегда стараюсь присутствовать при отборе артистов. Люблю быть в курсе всего, что связано с жизнью цирка, и слежу за тем, чтобы Отбросы работали надлежащим образом. Показываю им, кто здесь хозяин.

— Отбросы? — она недоуменно смотрит на него. — Разве ты не один из них? Я имею в виду, ты ведь тоже Отброс.

— Полагаю, вы могли бы сказать так, однако мое положение здесь несколько неоднозначно.

— Неоднозначно? — От ее улыбки веет ледяным холодом. — Но, хозяин, ты либо Чистый, либо нет. Так кто ты?

Сильвио смотрит на меня. Я быстро опускаю голову и смотрю себе под ноги, но не могу удержаться от усмешки. Он бормочет так тихо, что я едва слышу его.

— Прошу прощения, маленький человек, — говорит Бейнс. — Тебе следует говорить более четко. Что ты сказал?