Шотландия молодая - [80]

Гниловатенько, надо сказать, в окружении у принца. Вроде Джон был верным соратником, воевал во Франции, пил с принцем рюмка в рюмку. А тут, поди ж ты! Ну и ничего, будет внимательней относиться к соратникам наш Чарли. Может хоть этот случай отрезвит его мальца.

В зал уже вливались нескончаемым потоком горские вожди, воины из охраны расступились, давая новоприбывшим взглянуть на тела. Гомон поднялся такой, что небеса, казалось, вот-вот рухнут. Или кровля, что там ближе-то.

Я же, обтерев лезвие об штанину, вложил палаш в ножны и побежал вниз по ступеням к О'Салливану. Пуля пробила ему бедро, могла задеть и артерию — и я, не теряя ни секунды, расстегнул свой ремень и затянул его на ляжке пострадавшего.

— Быстрее, на воздух! — скомандовал я горцам. — Вы там! Не стойте, черт дери! Тащите сюда врачей!

Мюррей, Иан, Йуэн Макферсон и другие отвлеклись от созерцания мертвого тела и переключили все внимание на меня. Чарльз тоже отошел от шока, сбежал по ступеням и начал было причитать над раненым Джоном Уильямом О'Салливаном, которого по моей команде уже выволакивали наружу.

Я лишь похлопал принца по плечу: "Все с ним будет нормально, доверьтесь мне, Ваше Величество", и побежал за горцами, тащившими ирландца.

О'Салливана положили прямо около входа в аббатство, на траву. Краем глаза я заметил, что с крыльца сорвалась фигура и ринулась ко мне.

— Что такое?

— Да я сам хотел спросить, что происходит? — это был Ангус. Ну как же, ни шагу без него теперь.

— Ангус, — я крепко вцепился в его рубаху. — На принца покушались. Этот… Ты сам видишь, кто это, но он ранен. Сделай одолжение.

— Что требуется?

— Совсем немного, — обожаю людей, которые не вякают, не кликушествуют, не роняют сопли, а переходят конкретно к делу! — Вскипяти воду и разведи огонь. Я не знаю, прошла ли пуля навылет, но нам потребуются раскаленные ножи и кипяток!

— Понял.

— Стой. Пошли кого-нибудь за бутылкой спиртного, может пригодится! — я уже не отдавал себе отчета в том, что просто и тупо ору на Ангуса. Он, кажется, ничуть не обиделся, махнул мне рукой, убегая.

— Все сделаем!

Принц тем временем уже отогнал своих телохранителей, и оставив здание аббатства за спиной, опустился на колени рядом со своим раненым товарищем. Ирландец только злобно щерился от боли — надо отдать ему должное, он переносил мучения стойко, как настоящий воин — и сдавливал в руке ладонь принца, бормоча "Ваше Высочество, Ваше Высочество… я виноват, я не углядел".

— Тише, не разговаривай! — свирепо прикрикнул на него я. Не дай бог, задели артерию, тогда все, суши весла. Получите место у кремлевской стены, товарищ О'Салливан. А точнее, на кладбище Эдинборо.

— Почему нет? — поднял на меня взор принц.

— Потому что я сказал "нет"! — наорал на него я. — Ему нельзя резко двигаться. И вообще нельзя ничего делать резко, пока мы не обработаем рану! Понятно, черт дери?

Вероятно, моя фраза прозвучала очень американизированно, на языке, неизвестном в эти времена. Но общий смысл дошел.

Вокруг уже столпились вожди. Мюррей, тихонько подойдя сбоку, наблюдал за моими действиями. Макдонеллы стояли прямо за спиной. С противоположной стороны скучились мэры городов и другие горцы.

Я безжалостно располосовал штанину на ноге ирландца. Прощупал рану — он хрипел и морщился — нет, все нормально, пуля прошла насквозь. Бутылку, которую принес Ангус, я едва не силком впихнул в зубы О'Салливану.

— Пей, сволочь, пей, тебе говорят.

— Не понимаю, что вы… Что вы хотите сказать, — просипел он, откашлявшись.

— Конечно не понимаешь, я же по-русски говорю, балбес, — ответил я ему на русском. Жестом подозвал к себе врачей. — Начинайте чистить рану. Но только осторожнее. Артерия, кажется не задета, иначе кровищи было бы море. Но все равно, осторожнее. Не давайте ему дергаться ни в коем случае. А когда закончите, замотайте поплотнее. Плотно, но аккуратно! И чтоб никто его не тревожил следующие три дня!

В сорок лет такие ранения заживают не очень быстро, но все же, чем черт не шутит. Ирландец не раздумывая рванулся в бой за принца, спася таким образом и мою шкуру — ведь пуля, которую он получил, могла достаться и мне. Могла. Легко.

Вернутся к коронации было не так просто, в свете всего происшедшего. Но надо. Мюррей обратился ко всем с речью, временами прерываясь, давая сказать слово принцу и пастору Келли, как очевидцам событий.

Трупы Джона и английских шпионов вынесли наружу, но накала это никоим образом не умалило. В здание аббатства набилось дохренищи горцев, ловивших каждое слово и бурно негодующих при упоминании о заговоре. В их глазах ирландская свита принца здорово упала. Как и в глазах Мюррея — если это было возможно. Как и в глазах принца. Как и в моих.

Но все кончается, равно хорошее и плохое. Священнослужитель — не могу сказать, какого ранга, наверно таки аббат — возложил символическую корону на голову коленопреклоненного принца и перекрестил его. Крикнул толпе:

— Приветствуйте вашего государя, Чарльза Стюарта!

Горцы одним слитным движением выхватили палаши и под сводами аббатства стало тесно от криков.

— Да здравствует король Чарльз Стюарт!

— Да здравствует наш избранник!