Шотландия молодая - [68]

Ворвавшись в замок, они были поражены зрелищем: англичане, побросав оружие, жались к стенам, поскуливая. Я обернулся — никаких призраков не было и в помине. Только сведенный с ума гарнизон и наши горцы в роли победителей.

Пленных выгнали из замка пинками. Престона нашли в тени лестницы у Королевской Площади близ здания королевы Анны.

Все это происходило медленно, люди двигались, будто полностью не очнувшись от долгого сна. Похоже, ни англичане, ни сами шотландцы до конца не верили в случившееся.

Принц и его свита въехали в замок верхом. Надо отдать ему должное, Чарли прокричал что-то на гэльском и в небе зарябило от подброшенных вверх беретов. Эту сцену я наблюдал уже с наружной стороны ворот. Мимо меня промаршировали представители кланов, вожди, сопровождая своего принца, с развернутыми знаменами и с непроницаемыми лицами. Еще бы, на их месте кто угодно призадумался бы от увиденного.

А я присел у стены, ощущая спиной приятный холод. На руку мне было уже наплевать, хоть бы ее совсем не было.

Я просидел там целую вечность. Шотландцы палили в воздух и подбрасывали береты, радуясь, что штурм закончился, не начавшись. Но я не видел их в упор. Я думал о том, что я увидел часом ранее. Кто-нибудь еще видел это? Англичане, несомненно. Но кто им поверит? Хотя, наверно, не смогут не поверить. Но все же…

Я сошел с ума. В этом, то есть в состоянии прострации, есть много плюсов, главный из которых — ты не обращаешь внимания на внешние раздражители. Совсем. Иногда это может сыграть дурную шутку, как, например, в моей ситуации — легко отморозить себе внутренние органы. К счастью, меня скоро привел в себя чувствительный шлепок по щеке. Подскочив, я уже размахнулся и увидел перед собой Джорджа Мюррея. И сполз обратно по стеночке.

— Разрази меня гром, Сэнди, ты даже не представляешь, сколько хлопот ты мне задал.

Я промолчал, глядя в землю.

— Когда вернулись выжившие, я думал, что с вами покончено. А потом там, наверху, началась пальба. Думаешь, легко удержать целую армию, да еще и принца, от штурма? Я и сам рвался вам на помощь, но я-то знал, я знал, что ты выкрутишься! Зато остальные чуть не повредились рассудком.

— Понимаю, — простонал я.

— Да ничего ты не понимаешь! Макдональды уже рвались атаковать, даже таран сколотили. Ангус — тот вообще едва с катушек не съехал. Он же привязался к тебе, как к родному, неужто не видишь?

— Да вижу…

— И этот призрак еще, — Мюррей словно бы не обращал на меня внимания, увлекшись рассказом. — И спасибо ему тоже, да простит меня Всевышний. Кабы не он, тут уже бы творилось пес-знает-что.

— А он таки был?

— Да не просто был! Люди от ужаса на землю попадали, даром что храбрые воины, а такого не видывали. Но, к их чести, они быстро оправились. Когда прошли сутки, мы уже рассчитывали увидеть ваши головы на копьях над бастионом.

— Вот и обломились, — я нервно хихикнул.

— О, Всевышний!!! — нас кто-то догнал и прыгнул мне на шею. Я едва не полетел ничком. Обернулся — это был Ангус. Он облапал меня за шею, за голову, возглашая что-то на гэльском, уткнулся лицом мне в плечо — я с трудом сдержал вскрик. Но черт, я тоже был рад видеть его и наплевать на боль! Мы крепко обнялись.

— Боже милосердный, я не надеялся увидеть тебя живым!

— Тем не менее, я жив, брат. Не хочу показаться неучтивым, но прошу тебя, не трогай мое плечо, пожалуйста. Пока что…

— А, прости меня, прости меня, я должен был догадаться. Просто я уже почти похоронил тебя мысленно, — и он снова стиснул меня в объятиях. — Мы уже хотели ломать ворота и лезть по скале, да и Его Высочество нервничал не на шутку.

— Хорошо все, что хорошо кончается, — сказал лорд Джордж. — Полагаю, нашему русскому соратнику следует позаботиться о своих ранах.

— Да-да, — поддержал Ангус. — На церемонии пока что присутствует наш отец.

И он увлек меня вниз по дороге, осторожно поддерживая под здоровую руку. Внизу мы встретили выживших участников штурма.

Вот так и закончился штурм Эдинборо. Мы с почетом похоронили павших у крепостной стены. Выстроившиеся Макдональды и Маклины разрядили в небо мушкеты, отдав последний салют погибшим товарищам.

Думаю, нет смысла расписывать, как меня врачевали. Впрочем, надо сказать, что эти коновалы оказались вполне искусны в своем деле. Не без моего руководства, конечно. Рана в плече выглядела преотвратно и ее чистили, промывали довольно долго. Но самое неприятное выяснилось позже — штыковой прокол на бедре воспалился. Я немедленно велел раскалить железо и принести мне чего-нибудь крепкого для анастезии, благо что в замке этого добра оказалось немало. И конечно, страшно вопил во все горло, когда раскаленным докрасна ножом мне срезали, отковыривали, вылущивали загноившуюся плоть и кровь. Орал еще сильнее, когда поливали рану спиртным. А что делать, другого выхода не было. Англичане, возможно, подлатали бы меня более качественно, но я был не на их стороне.

Ангус регулярно подходил к нам, клал мне ладонь на предплечье и что-то шептал на гэльском.

К моим шрамам добавился еще один, весьма уродливый. В ноге у меня отныне красовалась впадина. Что касается плеча — зашить его было нереально, поэтому прочистив рану, ее замотали и подвесили мне руку в "косынку".