Шоколадный папа - [33]

— Осторожно, крокодилы! — кричит она сестре, забывая обо всем на свете.

— Дуреха, это же лисицы-ножницы!

— Нет, это крокодилы! — Андреа тянет к себе игру.

— ЛИСИЦЫ-НОЖНИЦЫ!

— КРОКОДИЛЫ!

— МАМА!!! СКАЖИ АНДРЕА!

Лувиса едва сдерживает рыдания, уткнувшись лицом в кухонное полотенце. Карл проходит мимо нее в гостиную. Включает телевизор. Думает о ком-то другом. Кто-то другой проще, светлее. Говорит на другом языке.

Лувиса включает вентилятор. Карл делает погромче. Думает о том, что если бы он только мог, то улетел бы обратно. Остался бы в том, другом месте и присылал бы большие коричневые посылки своим дочерям. Осыпал бы их куклами, футболками и играми. Потом духами, футболками, плейерами и кассетами. И непременно шоколадом.

Но он остается сидеть на диване. И Андреа красит свою куклу Барби так, что та становится похожа на шлюху. Набивает рот шоколадом, пока ее не начинает рвать.

Девочка Андреа стоит, наклонившись над унитазом, Лувиса держит ее за голову. Голос Карла за дверью. Он не заходит внутрь.

* * *

Когда все это происходило, она ни о чем не догадывалась. Мрак в доме был естественной частью жизни. То, что Карла почти никогда не было дома, она счастливо позабыла. Андреа помнит только запахи и вкусы: сильный запах водорослей, когда они снимали дом в Сконе,[17] вкус соленой воды и сахарного торта. Чтобы Карл плохо обходился с Лувисой — такое просто невозможно. Ведь Лувиса была самая красивая, самая лучшая…

Девочка скачет по гравиевой дорожке перед старинной сконской избой, набив рот малиной.

— Лу-ви-фа фамая кра-фи-вая, фамая луф-фая! — Туда-сюда, гравий забивается в башмаки. — Лу-ви-фа фамая кра-фи-вая, фамая луф-фая!

* * *

Напротив нее Янна — под лампой-обогревателем на террасе ресторана, рядом с громкоговорителями и отдыхающими. Они пьют пиво, на столе свечи в красных подсвечниках. Еще три вечера — и корабль вернется. Янна поднимает бокал за лето и за Андреа:

— Андреа самая красивая, самая лучшая…

Пиво льется прямо на колени, капает на каменную кладку под ногами. Она и не слышала, как разбился стакан, но видела осколки на полу. Похоже, уронила. Видит краем глаза, как Янна встает, кладет руку ей на плечо. Андреа смотрит на осколки. И чем дольше она смотрит, тем больше и острее они становятся. Она видит, как рука — ее рука? — тянется к… Острое впивается в кожу. Облегчение. Янна дергает Андреа за руку, но капли крови все равно выступили — хотя бы что-то, теперь можно бежать прочь. Бежать со всех ног. Она слышит свое имя — все тише, тише, пока выкрики не затихают. Добравшись до дома, бросает автоответчик на пол, проглатывает две белые круглые и быстро ныряет в сон.

На следующий день газета обещает дождь. Андреа вычистила плиту, сидит на балконе со стаканом воды и половиной таблетки, на лице успокаивающая маска. Она выбросила бесполезный автоответчик, вымыла посуду, и еще неплохо бы пройтись по полу шваброй. Ее запах вытеснил запах Каспера в постели. Повсюду его вещи, но это она оставляет на потом. Она досмотрела фильм до конца. Она знает, чем он закончится, что произойдет в финальной сцене: он переступит порог и признается в совершенном преступлении. А может быть, это первая сцена? Сменить замок и номер телефона, купить черные мешки для мусора и кидать в них бритвенные принадлежности, трусы, сыр и масло. Андреа — не Лувиса. Она не примет его обратно. Никогда не простит. «Я требую развода», — скажет она, как только Каспер вернется домой, зацелованный и потасканный. Потом она посадит Марлона в сумку и уедет на край света.

Андреа на кровати, дверь на балкон открыта. Неужели все так быстро закончилось, Каспер? Всего полгода — разве моя любовь не стоит большего? Закрывает глаза, видит море. Запах водорослей все сильнее, щекочет ноздри. Каспер лежит на спине в высокой траве в Сконе. Они провели там неделю в начале лета, в летнем домике родителей Каспера. Андреа видит себя сидящей верхом на нем, она видит небо, поле, она смотрит ему в глаза. Сжимает его руки, пока он не кончает. Каспер чертыхается: его кусают муравьи, но она не слезает. Ждет змею. Волка. Грифов.

Осталось две ночи. Утром Андреа сидела перед стиральной машиной и смотрела, как центрифуга отжимает одежду. Майки и брюки разных цветов, которые сливаются воедино. В голове все сформулировано правильно и верно, но сердце видит иначе, оно выдумывает шарады, с которыми голове не справиться. Сцены отчетливо прокручиваются перед глазами: другая женщина верхом на Каспере. Солнце садится у них над головами, и он вспоминает Андреа не иначе как со вздохом. Он знает, что ему нужно возвращаться, но он не понимает почему.

Одежда висит в комнате для просушки и пахнет экзотическими фруктами, а Андреа плачет. Все должно закончиться иначе. Я не хочу терять тебя. Она натягивает любимое платье Каспера. Хлопковое, эластичное, голубое и довольно скучное. Душится духами, которые ему так нравятся. Пытается научиться ворковать. Составляет список любимых продуктов Каспера: вареная колбаса, макароны-спиральки, белый хлеб, желтый перец, ореховые колечки, лимонад «Поммак».

Вечером, развесив всю одежду, купив и подключив новый автоответчик, на котором, как это ни печально, нет ни одного сообщения, она садится на велосипед и едет в «Консум».