Шоколадная война - [6]
- Я знаю это, Арчи. Но «Тринити» - особенная школа, не так ли? Если бы я не был так уверен в парнях из «Тринити», то, думаешь, стал бы я рисковать? И не способны ли мы на что-либо большее?
«Чушь», — прыгнуло в голове у Арчи.
- Я знаю, что ты думаешь, Арчи – зачем я обременяю тебя этой проблемой?
Арчи действительно сидел и гадал, зачем Брат Лайн выкладывает перед ним все свои планы. У него никогда не было никакой дружбы с Лайном или с кем-нибудь другим из учителей «Тринити». Но Лайн был особой породы. Внешне, он был одним из тех серых, невзрачных, вороватых людишек, которые всю жизнь проходят на цыпочках маленькими, быстрыми шажками. Он выглядел подкоблучным мужем, слабаком, приспособленцем. Он был заместителем директора школы, и изо всех сил прислуживался, словно преданный лакей или мальчик на побегушках. Но все это было обманчиво. В классе Лайн был совсем другим человеком – не таким, как все: самодовольным, саркастичным. Своим тонким, ядовито-высоким голосом он мог захватить чье угодно внимание, словно кобра. Учительская указка заменяла ему змеиное жало. Он наблюдал за классом словно ястреб: подозревая каждого, высматривая «сочков» или тех, кто отвлекся и о чем-нибудь замечтался. Он нащупывал в каждом сидящем в классе его слабые места и провоцировал каждого воспользоваться шпаргалкой, а затем ловил его на этом. И за пределами класса со многими людьми он вел себя также. Это, правда, ни разу не коснулось Арчи.
- Надо представить себе картину, — сказал Лайн, ощупывая пальцами свой лоб. — Все частные школы, католические или другие, в эти дни борются за свой престиж. У каждого припрятаны деньги, цены поднимаются, а у нас только то и есть, что небольшой запас денег. И как ты знаешь, Арчи, наша школа не для избранных. У нас нет богатого дяди, бывшего в прошлом нашим выпускником. У нас дневная школа, предназначенная для того, чтобы учеников старших классов подготовить к учебе в колледже. Они не из богатых семей. Взять, например, тебя: твой отец управляет страховым агентством. Он получает хорошее жалование, но слишком ли он богат? А возьми Томи Десжердинса. Его отец дантист – очень хороший, у них две машины, летний домик – и это предел возможностей для родителей учеников «Тринити», — он махнул рукой. — Я не пытаюсь класть на родителей. — Арчи содрогнулся. Его раздражало, когда взрослые прибегали к сленгу школьников, пользуясь такими словами, как «класть». — Что я говорю, Арчи, о том, что при своем скромном бюджете, родители не особенно могут помочь нам деньгами. Мы ищем возможность заработать, где только можно. Футбол с трудом окупает себя – за три года мы почти нигде и никого не победили. Интерес к боксу также упал. С телеэкрана все время говорят, что у бокса нет будущего…
Арчи подавился зевком. «Ну что еще?» - подумал он.
- Я кладу перед тобой, Арчи, распечатку всей нашей финансовой ситуации, и хочу, чтобы ты увидел, насколько жизненно важна для нас вся эта распродажа шоколада…
Стало тихо. Гробовая тишина заполнила помещение школы. Арчи с удивлением подумал о звуконепроницаемости кабинета, в котором они с Лайном находились. Классы наполнялись учениками днем. А в это время могло начаться все, что угодно и также акция «Виджилса».
- С другой стороны, — вернулся к разговору Лайн. — Мы быстро хватились, но директор болен и, может быть, серьезно. Завтра ложится в больницу. Обследование и анализы. Он выглядит нехорошо…
Арчи ждал, к чему же приведет Лайн. Болезнь директора – нелепый повод для успешной распродажи шоколада? Словно все это было из одного тошнотворного вечернего «киношедевра» под названием «Однажды выиграть у Гиппера»
- Возможно, его не будет неделю.
- Наверное… и что?
- И это значит, что школа ложится на мои плечи, и я буду за все отвечать все это время.
Снова стало тихо. На этот раз тишина уже не была столь внезапной для Арчи. Он почувствовал, что Лайн вот-вот поставит точку над «и».
- Мне нужна твоя помощь, Арчи.
- Моя помощь? — спросил Арчи, притворившись удивленным и пытаясь уловить издевку в его голосе. Теперь он знал, зачем он здесь. Лайн имел в виду помощь не Арчи, а «Виджилса». Без малейшего намека на это слово. Никто даже и не смел произнести его вслух. Официально, с «Виджилсом» не было никакой связи. Но могла ли школа пренебречь такой сильной организаций? Школа могла функционировать, игнорируя вообще все вокруг и ни на что не претендуя. «И так оно и было – все правильно», — с горечью подумал Арчи. В этом был свой резон. Это должно было служить каким-то целям, вопрос – каким? «Виджилс» держал все происходящее под контролем. Без «Виджилса» «Тринити» была бы самой обычной дерьмовенькой школой, мероприятия которой ограничивались бы только демонстрациями или акциями протеста. Арчи был удивлен смелостью Лайна, знающего о его связях с «Виджилсом», и его намерениями ими воспользоваться.
- Но чем я могу помочь? — спросил Арчи, повернув все так, чтобы сделать акцент на своих возможностях, а не на могуществе «Виджилса».
- Своей настойчивостью на продаже. Как ты говоришь, Арчи – двадцать тысяч коробок, это слишком много шоколада.
Эта повесть является продолжением «Шоколадной войны». В ней описываются последствия драматических событий, описанных в первой книге. Шоколад распродан, и директор школы в восторге. Но среди героев – учителей и учеников школы «Тринити» многое меняет свои полюса. Главный герой после публичного избиения проходит продолжительное лечение и отправляется к родственникам в Канаду на поправку, исчезая со сцены «военных» действий. Но его действия и отношение к той шоколадной распродаже сеют раздор в атмосфере этой как бы образцовой католической школы, выводя на чистую воду остальных героев этих двух повестей.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.