Шоколадная ворона - [46]
– Извините, пожалуйста, я не знал, что причиняю вам неудобство...
– Ничего, я и не таких видывала! – ответила я, не переставая жевать.
– Эва, зачем ты так? – Это Маня тоже просунулась на кухню.
Она впопыхах завернулась в скомканную простыню, но сделала это крайне неаккуратно: правая грудь вывалилась и болталась где-то под мышкой, а левая ягодица и вовсе оставалась открытой для всеобщего обозрения.
– Вас зовут Эва? – Молодой человек изобразил нечто типа поклона.
– Эвридика я. Эвридика Петровна!
– Очень приятно!
Он попытался протянуть мне ладонь для рукопожатия, но не удержал маленькое вафельное полотенце и пугливо отпрянул, прикрывая в панике свою рыжую срамоту.
– А я Лева! То есть если нужно официально, то Лев Борисович!
Он суетно и неловко закрутился на одном месте, тщетно пытаясь что-то найти.
– Вы что-то здесь потеряли, Лев Борисович?
– Простите, Э-эва... Эвридика Петровна! Вы случайно не видели здесь мой носок?
– Видела, а как же!
– Ой, а где он?
– В помойке. – Я показала рукой на ящик с мусорным ведром.
Лева бросился спасать столь важную деталь туалета.
– Может быть, вы все же оденетесь, Лев Борисович?! Вы трусы-то обычно носите?
Манин любовник вперился взглядом в собственные ладони. Казалось, он в полном недоумении от того, что держит только один носок, а никаких трусов в его руках нет.
Пришлось разъяснить:
– Я имею в виду, носите ли вы трусы на теле, Лев Борисович. Мне не важно, носите ли вы свои трусы в руках! На теле своем вы трусы носите?
– Трусы, да, сейчас я вспомню, конечно. Они в комнате, точно в комнате. На телевизоре. Я сейчас этот носок вот надену, чтобы не пропал... и бегу в комнату...
Места на кухне было совсем мало, и Маня оказалась зажатой между плитой и холодильником. Она нависала надо мной своими внушительными прелестями и виновато вздыхала.
– Где ты с этого Аполлона трусы с носками сорвала, развратница? – спросила я подругу, наблюдая, как ее мачо расправляет обретенный носок перед тем, как надеть его на ногу.
– Простите, мне... так неловко... – бормотал себе под нос Лева. – Так неловко это все получается! Неудобно очень...
– Да чего уж там! Чувствуйте себя как дома, Лев Борисович! – продолжала я в том же духе.
– О! Не надо! У меня дома невыносимо себя чувствовать! Там так... там так... Вы даже не представляете, как у меня дома! – Он наконец повернулся к нам обеим лицом. – Манефочка вот знает, как у меня дома! Я, конечно, и вам могу рассказать!
В глазах Льва Борисовича вспыхнул страшный азартный огонь: он и впрямь был готов рассказать, как именно у него дома.
– Нет-нет, не беспокойтесь! Для меня это слишком интимная тема. Я девушка слабая и чувствительная. Я не перенесу.
Лев Борисович был одет и отправлен восвояси. Маня облачилась в желтенький махровый халатик и села напротив меня.
– Прости, Эвочка! Ты же обычно позже приходишь. Я думала, к твоему приходу уже все будет закончено. – Маня виновато смотрела на меня, часто моргая белыми ресницами.
Я наконец смогла вернуться к бутерброду.
Внезапно Мане что-то пришло в голову. Она вскочила из-за стола и заметалась по квартире.
– Что еще случилось?
На Манином лице отразилось отчаяние.
– Как я могла отпустить его одного?! Он же так плохо видит! Он может попасть под машину! Надо бежать!.. Догнать и проводить его!..
– Сиди! – одернула я человеколюбивую подругу. – Ничего с ним не будет! Он уже у метро или в такси. Чай лучше завари! Ты сегодня проштрафилась! Получаешь наряд вне очереди!
– Ладно.
– Что у нас к чаю?
– Да... как-то... нет особо ничего...
– Как?! – наигранно возопила я. – А где же те яства, коими, несомненно, одарил тебя... нас с тобой... этот огненно-рыжий джинн – повелитель фаллоса? Где кишмиш и лукум? Где пахлава и шербет? Где маленькая шоколадка и бутылка дешевого российского шампанского, наконец? Или у него все деньги ушли на роскошный букет из ярко-красных роз? Покажи мне, зараза, засыпал ли он благоухающими лепестками ваше ложе любви?
– Зачем ты? Зачем? Он такой человек... – В Маниных голубых глазах появились слезы.
– О да! Он прекрасный человек! Он оказал нам с тобой великую честь: отпил нашего вина и отымел, как мог, одну из нас... – Я посмотрела на наши с Маней отражения в оконном стекле. – Ту, что потолще и побелее.
Маня послушно заваривала чай, но руки ее дрожали.
– Да, он бедный! Но он очень хороший и несчастный человек!
– Ну да, это как обычно.
Манефа наконец нашарила где-то в недрах холодильника половину плитки горького черного шоколада. Он, правда, несколько побелел от лежания в холоде, но на вкус это не повлияло. Чай у нас был хороший, «Седой граф» с бергамотом.
Несколько минут мы чаевничали молча. Маня несколько успокоилась, пунцовые пятна с лица почти исчезли, розовыми оставались только веки и нос.
– Знаешь, Эва, – она попыталась все же продолжить наш разговор, – тебе не показалось, что у него есть некое сходство с?..
– Показалось, разумеется.
Маня улыбнулась:
– На кого же, на твой взгляд, он похож?
– Не на кого, а на что! На ржавый кривой гвоздь.
– Он похож на... Вуди Аллена! – воскликнула Маня возмущенно.
– Ржавый гвоздь – куда комплиментарнее.
– Ты не любишь Вуди Аллена?!
Женщина, которая жестче иного мужчины.Женщина, которая сильнее иного мужчины.Женщина, которая держит удар так, как и не снилось иному мужчине.И все равно она — женщина.И все равно для нее главное — любовь.Ради этой любви она может быть мягкой, слабой, беззащитной.Но горе тому, кто посягнет на ее счастье.
Аня всегда старалась смешаться с толпой. Этому учила ее мама. Она заставила девочку разувериться в собственной красоте и уме. Она разрушила ее единственную любовь. Может быть, пришло время для Ани пересмотреть свою жизнь? Но найдутся ли у нее силы разорвать порочный круг?
Судьба этой женщины необычна, но на ее месте могла бы оказаться каждая.Судьба этой женщины как открытая книга, но в ней великое множество тайн и загадок.Судьба этой женщины невероятно драматична, но это счастливая судьба.Этой женщине довелось пережить столько, что хватит на несколько жизней, но никому не известно, далеко ли до финала.
Место действия новой книги Тимура Пулатова — сегодняшний Узбекистан с его большими и малыми городами, пестрой мозаикой кишлаков, степей, пустынь и моря. Роман «Жизнеописание строптивого бухарца», давший название всей книге, — роман воспитания, рождения и становления человеческого в человеке. Исследуя, жизнь героя, автор показывает процесс становления личности которая ощущает свое глубокое родство со всем вокруг и своим народом, Родиной. В книгу включен также ряд рассказов и короткие повести–притчи: «Второе путешествие Каипа», «Владения» и «Завсегдатай».
Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.