Шоколад с перцем, или От любви бывают дети - [84]

– Какая же ты красивая, – прошептал он, нежно сжимая ладонь. Не успела я и охнуть, а его пальцы уже рванули, сбрасывая, край лифчика, голова устремилась вниз, теплые влажные губы обхватили мой сосок и втянули его в рот.

Тут мне пришел конец. Руки мои сами взлетели ему на плечи, ногти впились в кожу: его язык не мог насытиться. А я-то ведь и знать не знала, что есть нерв, напрямую идущий у меня от соска прямо в интимное местечко! Елки-палки! Всякий раз, стоило ему начать ласкать меня там, внизу, по телу разбегалась приятная дрожь, пробиравшая до костей, отчего я попросту теряла разум.

– На тебе слишком много одежды. Да-да… слишком… много, – бормотала я, расстегивая пуговицу и молнию на его джинсах. Он нехотя оторвался от меня, встал рядом с кроватью и одним движением стянул брюки с трусами. Вот неожиданность! Я чуть не поперхнулась, расстегивая свои джинсы.

Наконец-то я добралась до самого сладкого – вот и его сокровище, его могучий мощный член, который скоро окажется во мне. Большой ли он на вид? Трудно сказать. Может, это все от освещения? Девчонки, размер не имеет значения! В спальне не должно быть такого яркого света, как в гримерной театра, а то вдруг моя попа покажется ему еще больше?

– Не спи, замерзнешь, любимая! Ты меня вгоняешь в краску, разглядываешь в упор. Не гипнотизируй его! Признаюсь сразу, он малоопытен, бедняжка. И ни на какие трюки не способен, так что, надеюсь, ты не ждешь, что он примется жонглировать или еще что, – с улыбкой сказал Картер, склоняясь и поддевая пальцами пояс моих джинсов с трусиками. Потом он неспешно стал стягивать их, высвобождая ноги.

«Не думай про шрам от кесарева или про шовчики вокруг него. Не будешь думать о них – их как будто и нет».

Блин, сейчас он меня увидит голой! Может, если бы в сторону смотрел или глаза закрыл, я лучше выглядела бы. Как в какой-нибудь дурацкой рекламе: «Опусти глазки, отмотай кадрик назад, пшикни дезодорантом, которого ты достойна, а теперь смотрите – я супермодель»!

– Извини. Мне интересно, есть ли у тебя разрешение на ношение оружия и уместится ли эта штука во мне, – пошутила я, ловко прикрывая руками шрам, тянувшийся по верху небольшого треугольничка оставленных на лобке волос. Ладно, признаюсь: я не шутила. Как, едрена-печь, в прошлый раз эта штука ухитрилась залезть в меня и почему на следующее утро я не враскоряку ходила?

Картер сразу же угадал причину моих метаний и убрал мои руки, прижав их по бокам.

Если я еще больше втяну живот, то мышцу потяну.

– Прошу тебя, не прикрывайся. Я люблю каждую частицу твоего тела, – искренне попросил он, потом опустил одно колено на кровать рядом с моим бедром и нежно поцеловал меня в шрам от кесарева. Неужели он полюбил каждую частицу моего тела до того, как Гэвин растянул его, как резинку на рогатке? Само собой, воспоминания о той ночи и о моем теле были у него смутными, зато, вполне уверена, он заметил, что тогда моя попа не была похожа на карту рек неизвестного материка. У беременности свои «прелести», что и говорить. По моей испещренной стриями попе Картер мог бы тайны географии изучать! Но, кажется, он шутить был не намерен.

Он отпустил мою руку, оперся на локоть и склонился надо мной, с любопытством и плохо скрываемым вожделением разглядывая мое тело. Кончиками пальцев несколько раз прошелся туда-сюда по шраму, словно извиняясь. Грустить? Ну уж нет! Этого я теперь, в считаные секунды до радостей секса, позволить никак не могла. Я взяла его пальцы и положила себе на грудь.

Отлично! Кажется, я совершенствуюсь в этих делах. И нет тут ничего неловкого.

Картер улыбнулся мне, потом встал на колени на пол рядом с кроватью. Вопрос, застывший в моих глазах, получил безмолвный ответ, когда он опустил обе руки мне на бедра, ласково провел ладонями до колен и схватил меня под коленями. Не успела я рот открыть, чтоб попросить его снова лечь в постель, как вдруг он потянул меня к себе, пока мои согнутые в коленях ноги не свесились с кровати, охватив его тело с обеих сторон. Возразить я не успела: он нагнулся и поцеловал мое бедро изнутри.

О, Иисусе! О, сейчас он будет ласкать меня губами.

Кончик его языка проложил тропку от бедра до берцового выступа, где он остановил губы и сделал легкий засос. Я крепко зажмурила глаза, вцепилась в простынь пальцами и сжала их в кулаки, когда он поцелуями прокладывал по моей коже путь до лобка.

О, дьявол, он уже прямо там. Я же уж вымокла до чертиков, и он, наверное, уже различает мой запах. Мне бы клубники наесться, или арбузов, или дюжину роз сжевать, а то и целый побег мяты. Срабатывало ли это у женщин? Я читала в одной статье, что у мужчин срабатывало: их сперма пахла тем, что они ели. Так я на вкус сейчас спагетти отдаю, да? Черт подери! Не надо было есть за ужином.

Его ладони заскользили обратно вверх по моим ногам до самых бедер, пока их большие пальцы не оказались внутри губ, отличающих мой пол. Он обцеловал все вокруг треугольничка в завитках, немного приподнял голову и посмотрел, что он вытворяет своими пальцами. Тут я подглядывала одним глазком, так что видела, что он стал делать дальше. Хоть я и сходила с ума от того, что мое тело, возможно, на вкус напоминает какие-нибудь консервы, было типа круто смотреть на то, как Картер разглядывает меня, когда ладони его гладят мне бедра, а большие пальцы скользят туда-сюда в моей мокроте.