Шоколад или жизнь? - [4]
— О чем ты?
Он прокашлялся и убедительно повторил:
— Не читай этой газеты, Голди. Он просто псих… Ты же знаешь, я считаю тебя первоклассным мастером. Самым лучшим.
— Ближе к сути. Том. У меня еще фрукты не нарезаны.
Вздох.
— Наша местная газетенка восстала в лице самопровозглашенного кулинарного критика по имени Пьер. Француз, должно быть. — Он сделал глоток (уверена, это был кофе) и добавил: — Ты ему не нравишься.
Линия Филипа все еще мигала. Струйка пота текла у меня по лбу.
— Прочти-ка…
— Не стоит, мисс Голди. И вообще я надеялся избежать такого поворота событий.
— Читай, или не есть тебе больше моего пирога с клубникой!
Он жалобно простонал — обидно: клубника в это время года была особенно хороша — и начал:
— «Королева кулинарного искусства города Аспен-Мидоу, к несчастью, нареченная Голди Беар взошла на свой трон незаконно…», — он запнулся. — Ты уверена, что хочешь это слышать?
— Да, — сквозь зубы пробормотала я.
— Ну, ладно… «Празднество началось бодро — с яиц под обильным соусом на hors d’oeuvres[3]; продолжалось довольно активно — крем-супом из авокадо, бефстрогановом, фетучини Альфредо и салатом с майонезом; а завершилось помпезно — шоколадным фондю. Напрашивается вопрос: где эта женщина училась готовить? Может быть, в Государственном Институте Холестерина?..» — Шульц замолчал на мгновение и подытожил: — Я никогда о таком не слышал. Что, есть такой институт?
— Да ради всего святого! Конечно, нет! — прокричала я. Ощущения были такие, будто меня избили. Дрожащим голосом я уточнила: — И это был не бефстроганов, а лондонское жаркое. С яичной лапшой. Там что-то еще, в этой заметке?
— Боюсь, что да, но осталось немного… «Кого-нибудь стошнило по возвращении домой? Меня — да». И подпись: «Пьер». Идиот!
Я на секунду зависла, остановив взгляд на блестящем ноже рядом с дынями:
— Еще какие-нибудь столь же увлекательные новости?
— Я по тебе скучаю…
— В самом деле?
— Да! Сейчас такие теплые вечера. А какие закаты красивые… Я подумал, может, вы с Арчем заглянете? Устроим какой-нибудь пикник.
— Дай-ка подумаю… С гамбургерами! Прямиком из Государственного Института Холестерина, или как там его?..
— Подумай. Я хотел еще кое-что спросить…
Но тут включилась третья линия.
— Том, ты не мог бы пока повисеть на трубке? — Я начала лихорадочно нажимать новые кнопки в уверенности, что теперь это точно мерзавец с восточного побережья, и потому гаркнула: — Дом Фаркуаров!
— Голди, не пора ли уменьшить суточную норму кофеина?
Этот хрипловатый голос принадлежал моей лучшей подруге, Марле Корман. Хотя мы обе когда-то (в разное время, конечно) были замужем за Джоном Ричардом, это не помешало нам стать настоящими союзницами после второго из двух разводов. Фаркуары наняли меня именно благодаря Марле. Адель доводилась ей старшей сестрой.
— Точно, давно пора, Марла! А что ты хотела узнать от меня в такой… час?
— Ты занята?
— Если это насчет газетной статьи, то нет.
— Какой статьи? Я оставила тебе два сообщения.
На меня накатил новый приступ вины. Но, в конце концов, я не секретарша, чтобы ловко жонглировать тремя линиями, когда на часах еще нет и семи. Перезвоню ей позже.
— Я не могу говорить, — безжизненно выдохнула я. — У меня Филип Миллер на первой линии и Том Шульц на второй.
— Ого! Да ты просто развратница!
— Что ты хотела?
— Ты просила меня отвезти Арча на вводные занятия в ту пафосную школу. Ты там еще бранч сегодня устраиваешь… Я звоню, чтобы узнать, во сколько мне заехать?
Совсем забыла! Нет, не о летней школе, а о сегодняшних уроках. Арч все еще мирно спал. Возможно, просто забыл, а может быть, решил наплевать. Уроки начинались (пришлось покопаться в памяти, ибо это не значилось в моем календаре) около девяти часов. Кажется.
— Прости, пожалуйста! В восемь тридцать нормально?
Марла дала отбой, а я попыталась вернуться к Тому Шульцу и Филипу Миллеру. Но на обеих линиях царила мертвая тишина.
ГЛАВА 2
Я прокралась обратно на третий этаж, пробралась в комнату Арча и осторожно тронула его за плечо. Никакой реакции. Тогда я начала будить его чуть более настойчиво. В знак протеста он высунул из-под одеяла сначала кулак, затем руку — в голубом рукаве своего любимого спортивного костюма. Я вздохнула. Через секунду рука Арча снова исчезла под теплым одеялом, прямо как голова черепахи — в панцире.
Спортивный костюм для Арча — неотъемлемая часть образа. Он не вылезал из него ни днем, ни ночью. Мой родительский долг и желание оправдать наличие обширного гардероба временами принуждали его переодеваться. Например, сменить грязный после игры зеленый костюм — на чистый, серый. После вчерашнего купания в бассейне с подогревом мне удалось убедить его надеть голубой. Не скрою — я сделала это для того, чтобы избежать споров об одежде в первый же день летней школы. Хотя, кажется, мне давно уже пора привыкнуть к тому, что мой ребенок проводит весь день в пижаме.
— Пора вставать, малыш!
— Ну, зачем, зачем, зачем? — стонал Арч, глубже зарываясь под одеяло. — Зачем мне надо вставать?
— Тебе пора в школу.
— Я не пойду, — глухо прозвучало из-под подушки. — Арч…
— Нет, нет и нет! Не пойду! Ненавижу я эту школу. И вообще, у меня должны быть каникулы. Уходи, мама.
Владелица небольшого ресторанного бизнеса Голди знает цену деньгам. Когда на счету остается всего пара долларов, а экс-супруг, преуспевающий врач-гинеколог, выплачивает мизерные алименты на содержание их сына Арча с неохотой, рассчитывать приходится только на саму себя. Голди берется за любую работу, которую только можно найти. На этот раз ей предложили организовать праздничный обед в самой престижной частной школе города Аспен-Мидоу. Однако, составляя меню для этого грандиозного мероприятия, она и вообразить себе не могла, что опять станет главной свидетельницей преступления — вечером того же дня недалеко от школьной парковки Голди обнаружит тело лучшего ученика выпускного класса. Кому и зачем понадобилось убивать подающего надежды юношу, который мечтал покорить Лигу Плюща? Полиция — в недоумении. Голди начинает собственное расследование, даже не подозревая, что простое на первый взгляд дело может стоить жизни ей и ее близким…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.