Шокированный любовник - [3]

Изабель покачала головой.

– Эй, это против правил. Мы же договорились: ни слова о работе.

– Значит, я прав. Ты психиатр.

– Нет, ты не прав. – Она лукаво посмотрела на него. – Но ты и не не прав.

Джереми от души расхохотался. Изабель виделась ему загадкой, которую надо решать постепенно, слой за слоем… Он подозревал, что нашел бы в ней множество сюрпризов.

– Ну а теперь ты наверняка хочешь услышать о моих трех правдах, да?

– Это было бы справедливо.

Джереми пришлось на минуту задуматься, чтобы, следуя примеру Изабель, соблюсти баланс между откровенностью и недосказанностью, которая побудила в нем интерес к ней.

– Я верю, что нельзя воспринимать себя слишком серьезно – это заведет в ловушку. Я верю, что глупо извиняться за то, что умеешь делать деньги, причем много денег. И я верю, что нет ничего неправильного в том, чтобы получать удовольствие.

Изабель кивнула.

– Все это очень интересно.

– Ты точно психиатр.

– А ты точно не умеешь соблюдать правила.

Он пожал плечами.

– Многие правила деспотичны.

– Например?

– Например, такое, которое запрещает приглашать выпить женщину, стоящую в пижаме на тротуаре в центре Нью‑Йорка.

Изабель указала на него пальцем.

– Да. Ты абсолютно прав. Это глупое правило.

Джереми допил коктейль, понимая, что настал момент, когда надо решить, хочется ли ему добиться приглашения в ее номер. Важным фактором был страх. У него не было желания получить от нее отказ. А внутренний голос подсказывал ему, что она может выразить свой отказ в довольно жесткой форме.

– И все же я пригласил, не так ли? Рискнул.

– Да, рискнул. И это вызывает у меня вопрос: а ради чего все это? Ради выпивки? Ради беседы? Или ради чего‑то большего? – Изабель наклонилась вперед и провела пальцем по краю стакана.

Взгляд Джереми упал на ложбинку между ее грудей, видневшуюся в приоткрывшихся полах халата. Его окатила волна желания. Конечно, это можно было бы списать на хмель, однако он знал: огонь, наполнивший его вены, порожден женщиной, сидящей рядом.

– Ради всего, что ты согласна мне предложить, – признался он.

Изабель улыбнулась. Ее щеки залил очаровательный румянец. Джереми она показалась настолько красивой, что он усомнился в том, что она не снится ему.

– Значит, я хозяйка положения. Ты это хочешь сказать?

– Естественно. А как иначе?

Она кивнула и изогнула одну бровь. Джереми догадался, что она не была готова к тому, что их беседа примет такой оборот.

– Итак, Джереми. Раз я тут главная, позволь рассказать тебе кое‑что о себе. Не знаю, любишь ли ты красивые виды, но из моего окна открывается потрясающая панорама на город. Это наверху, в номере.

Джереми показалось, что в это мгновение три его любимых праздника – Рождество, день рождения и воскресный «Суперкубок» – слились в один.

– Забавно, что ты об этом заговорила. Я просто обожаю красивые виды.

Он наклонился к Изабель, почти к самому ее лицу. Зал вместе с посетителями куда‑то исчез. Голоса людей отдалились. Они внезапно оказались одни во всем мире.

– Правда или риск? – прошептала она.

– Риск, – без колебаний ответил он.

– Отличный ответ.

Их губы соприкоснулись в легчайшем поцелуе, и Изабель провела языком по его нижней губе. Джереми погладил ее по бедру, ощущая под ладонью приятный холод шелка, а потом обхватил за талию и притянул к себе.

– Ты так и не позволила мне рискнуть, – сказал Джереми, отрываясь от нее, чтобы вздохнуть.

– Ты рискнешь, когда поднимешься наверх и снимешь костюм. И тогда ты рискнешь перевернуть мой мир.

Глава 2

Когда Джереми шел по вестибюлю гостиницы, ему стоило огромного труда не схватить Изабель за руку, не добежать вместе с ней до лифта и не заняться тем, что им предстояло, прямо в кабине.

Как выяснилось, лифт отказывался им содействовать.

– Какой же он медленный, – проговорила Изабель, во второй раз нажимая кнопку.

Она привалилась к Джереми и, проведя рукой по его бедру, почувствовала, как напряжено его тело. Он сумел сдержать стон и перехватил свой «дипломат» так, чтобы никто не увидел здоровый бугор под молнией брюк.

Наконец дверцы лифта со звоном раздвинулись, и они, дождавшись, когда выйдут люди, шагнули внутрь. Джереми надеялся, что попутчиков у них не будет, но в последнее мгновение между закрывающимися дверями появилась рука. Двери заскользили в противоположные стороны, и в кабину вошла седая пожилая дама.

– Прошу прощения. Я не могла его упустить. Иначе пришлось бы ждать целую вечность.

– Это точно, – согласилась Изабель.

Дама вышла из лифта на пятом этаже, и они остались одни. Их словно прорвало. Джереми бросил на пол свой «дипломат», и они одновременно ринулись в объятия друг друга, а потом повели жестокий бой с одеждой. К тому моменту, когда лифт доехал до восемнадцатого этажа, оба были расхристаны: он – с распущенным галстуком и в выпущенной наружу рубашке, она – в полурасстегнутой пижамной куртке.

Выйдя из лифта, Изабель буквально побежала к номеру. Джереми с «дипломатом» в руке не отставал от нее. Она достала из кармана халата карточку‑ключ, распахнула дверь, сразу же сняла халат и расстегнула оставшиеся пуговицы на пижаме. Джереми отбросил «дипломат» и обхватил ладонями груди Изабель. Ее соски тут же затвердели, и он обрадованно отметил, что она быстро отзывается на его ласки. Он одним движением сдернул с нее свободные пижамные брюки, желая видеть ее всю.