Шлюха. Любимая - [5]

Пускай даже и добровольных. Я могла бы припомнить такие мерзостные подробности моей жизни и работы, от которых бы отшатнулся и сам Уэлш. Я могла бы в деталях описать любой день заурядного борделя, и тогда эта книга стала бы натуралистической хроникой разврата, подчас обыденного и просто неаппетитного, временами болезненно-гадкого, как язвы сифилитика. Но это было бы все равно не полной правдой, если бы я сосредоточилась на анатомических нюансах, слюне, сперме, кариесе, слизи человеческих выделений, запахах и грязи. Любая проститутка спасается от этого кошмара, закрывая чувствительные участки сознания, иначе, она станет в считанные недели пациенткой психиатра. По одну сторону пропасти тебе грозит перестать быть человеком, по другую ты утонешь в низкой и плотской человечности. Я все время балансировала на грани, узкой границе между сумасшедшей девочкой, брошенной в водоворот физиологии, и холодной блядью, сексуальным роботом, механическим манипулятором похоти. Надеюсь, я все же справилась с этой тяжелой задачей — иначе, вы бы просто не читали этих строк.

А работа все продолжалась, и постепенно я уже знала по именам большинство завсегдатаев «массажного салона». Среди них попадались богатые арабы, владельцы зданий, подвалы и фундаменты которых могли осчастливить любого археолога, встречались университетские преподаватели и хозяева ресторанов, но, как правило, это были небогатые работяги из автономии, которые тратили у нас тяжелым трудом заработанные деньги. Поэтому за оплаченные полчаса наших ласк, они старались выложиться по-полной: в России я бы не поверила, что можно вот так без перерывов заниматься сексом. Некоторые кончали по три-четыре раза, не вынимая, иные смотрели на часы, чтобы не эакулировать хотя бы минутой раньше того момента, когда кассир кричал по селектору, что клиенту пора выходить.

В жизни я навидалась всяких мужиков, но иерусалимские арабы навсегда останутся на первом месте среди них по своим немыслимым размерам и неутомимости. Я вспоминала Машу, которая жаловалась на боль всякий раз, когда у клиента оказывался длинный член. Слава богу, она не познакомилась близко с этими арабами. Девчонки, работавшие со мной, тоже постоянно сетовали, что им достают до матки, у них все болело внутри и сбивался цикл месячных. Я же знала за собой, что мой маленький рост парадоксально сочетается с глубиной в определенном месте, и мне приходилось чуть легче, нежели большинству коллег. Наверное, в этом кроется и объяснение того, что я так долго работала проституткой, потому что многие из девушек просто по биологическим причинам не могли выдержать то, что выдерживала я. Но и меня доставали особенно длинные экземпляры, и у меня несколько раз шла кровь в неурочные дни, но закалка и опыт выручали меня и здесь. Я принимала позы, которые уменьшают проникновение, старалась обойтись минетом, словом, выкручивалась как могла, постоянно задаваясь вопросом, стоит ли вся эта игра свеч.

Нельзя не упомянуть здесь и некоторых девушек, которых я узнала в Израиле, и которым нравился именно секс с арабами. Вполне верю, что определенного типа нимфоманке, с глубоким влагалищем и чувствительными зонами в самых дальних местах, арабские клиенты представляются тем же, чем мы сами представлялись для них: райскими гуриями, несущими наслаждение. Ведь именно мы, проститутки из СНГ, воплотили для них мечту о недоступном — ни до девяностых годов, ни, думаю, после, не видать им столько юных и прекрасных северных дев. Характерным признаком сексуального рынка тех лет в Израиле было отсутствие аборигенок практически во всех «массажных салонах», «институтах здоровья» и как там еще называли изобретательные евреи свои публичные дома. Мы вытеснили местных шлюх на целое десятилетие, и то, что они, как говорят мне знакомые, снова появляются на панели в последние годы, говорит о переменах к лучшему в России. Но это я опять забегаю вперед.

Перед католическим рождеством в наш бордель нагрянули израильские полицейские в синей форме, и я поняла, что вот они, те, кого по настоящему боятся сутенеры, их прихвостни и сами несчастные проститутки. Всех охранников и кассира заковали в наручники, вывели к зарешеченным микроавтобусам и увезли в управление. Потом принялись за нас: некоторые полицейские знали русский язык, и девушек начали допрашивать. Туристок тоже увезли, а двоих оставшихся, якобы гражданок Израиля, принялись всячески изобличать.

— Где ты родилась?

— Когда приехала на ПМЖ?

— Как звали бабушку?

— Девичья фамилия матери?

Я понятия не имела, натуральная репатриантка вторая девушка, или такая же точно, как я, но мне приходилось напрягать извилины, чтобы самой не угодить в одну из ловушек, мастерами расставлять которые были менты.

— Почему ты не знаешь иврит?

— Я уехала в Россию, а вернулась недавно, в Израиле провела в общем не больше трех месяцев.

— Все учат язык, а живут первое время на дотации государства, почему ты стала проституткой?

— Деньги были нужны, поездка в Россию повлекла много расходов.

— Тебя заставляли принимать мужчин?

— Нет, я здесь добровольно.

— Где твои банковские карточки? В каком отделении ты открывала счет? Почему по домашнему телефону трубку берет араб?