Шлем из Городца - [17]
Что касается предположения о хранении княжеского шлема Андрея Александровича в храме Михаила Архангела в Городце, то оно бездоказательно уже в силу того, что нет никаких данных о причислении его к лику святых. Этот князь оставил о себе недобрую славу в народе, так как из-за его властных амбиций и по его просьбе на Северо-Восточную Русь не раз приходили монгольские рати, опустошавшие ее. Уже только вследствие этого его вооружение не могло нести в себе той исцеляющей силы, которую бы боготворили прихожане; следовательно, в данном случае, вероятно, речь не может идти о почитании шлема в качестве святыни. В то же время сложно аргументированно говорить и о том, что шлем мог просто храниться в «сокровищнице» храма. При этом совершенно надуманным и бездоказательным является предположение об изъятии с места погребения и укрывании шлема в земле, и как раз в месте прорыва штурмующими городских укреплений, где происходила кровавая схватка (!).
Из всего вышесказанного следует, что без дальнейшего исследования декора шлема (посредством рентгенографии и возможной дорасчистки) строить какие-либо предположения о владельце шлема нецелесообразно. Бездоказательное приписывание находки какому-либо из известных исторических лиц приведет лишь к сложению новых мифов.
Заключение
Шлем, найденный в Городце, несомненно, является уникальным образцом доспеха XIII–XIV вв. Он наглядно демонстрирует то взаимодействие оружейных традиций разных народов, которое имело место в пределах Золотой Орды и на сопредельных территориях, где, в свою очередь, также можно выделить некие сложившиеся своеобразные черты местных оружейных традиций. С возникновением такого мощного государства, как Золотая Орда, обязательно должно было происходить межкультурное взаимодействие Руси и Востока, — с еще большей силой, чем это было прежде. Впитавшая в себя многие элементы защитного вооружения завоеванных азиатских народов паноплия монгольских войск оказала заметное влияние на русское оружие, начиная с середины XIII в. В особенности это влияние коснулось защитных элементов вооружения (и в частности, шлемов). И до этого тяготевшее к восточным образцам оружейное искусство Северо-Восточной Руси после монгольского завоевания попало под еще более сильное влияние. Подтверждением тому служит целый ряд найденных археологами предметов вооружения, совмещающих в себе типичные признаки образцов оружейного искусства «поработителей» с элементами, носящими отпечаток типично русского стиля. Именно с этого момента следует вести отсчет движения в сторону все усиливающегося восточного влияния в русском оружейном искусстве, которое отказалось от западноевропейского влияния, предпочтя совершенно иную «культурную зону». Эта культура соприкасалась на востоке и юго-востоке с тюркско-монгольской «степной» культурой, а через нее связывалась с древними культурами Азии.
Признание русскими восточной паноплии и ее превалирование в вооружении русского воина с конца XV в. и вплоть до времени усиленной европеизации, начатой Петром Великим, показывает значительную его ценность для русских на данном этапе, в течение которого в силу ряда исторических причин возникла потребность интеграции Руси в Евразийский блок.
Городецкий шлем — яркий тому пример. Это синтез разных оружейных традиций: русской, ближневосточной и центрально- и восточноазиатской. Вопрос об этнической принадлежности рассматриваемой серии шлемов ставить преждевременно, ведь имеющийся на сегодняшний день материал свидетельствует скорее о некоей общей оружейной традиции для Золотой Орды и Руси. Примечательно, что шлем из Городца не является неким единичным экземпляром, случайно оказавшимся здесь предметом золотоордынского импорта. Как уже говорилось, он иллюстрирует ту степень ордынского влияния на завоеванные и присоединенные русские земли, когда подавляющее большинство предметов русского доспеха носило на себе отпечаток этого влияния, о чем свидетельствуют упоминания импортных золоченых «шеломов черкесских» на головах русской знати в «Задонщине» или татарского доспеха, в который одета дружина Даниила Галицкого. Во многом в решении проблемы происхождения шлемов описанной в данной книге серии помогло бы более детальное исследование шлема из Городца, которое, по ряду финансовых и иных причин, пока провести не удалось. Думается — это дело будущего. На данном же этапе собраны важнейшие свидетельства об обстоятельствах находки, реставрации и консервации, высказаны гипотезы об историческом контексте и обстоятельствах утраты этого уникального образчика средневекового оружейного искусства. И пусть пока нет ответа на главный вопрос, связанный со шлемом, — кто был его владелец, можно надеяться, что дальнейшее исследование находки позволит дать ответ и на него.
Список литературы
Духовные и договорные грамоты, 1950 — Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. M.-Л., 1950.
Копия выписи из списка писцовой книги за 7131 год — Копия выписи из списка писцовой книги на половину Городецкой волости Балахнинского уезда 7131 года//ЦАНО. Ф. 2013. Оп. 602а. Д. 6.
Они завоевали для Римской империи полмира. Они пронесли римских орлов от Британии до Персидского залива и от Африки до Рейна и Дуная. Они были становым хребтом величайшего государства Древнего мира. Римские легионы по праву считаются самой мощной, совершенной и эффективной боевой машиной своего времени, по многим параметрам не превзойденной до XVIII века нашей эры. Феноменально дисциплинированные и организованные, великолепно обученные, вооруженные по последнему слову техники, они не знали себе равных более полутысячи лет – недаром сами римляне приписывали создание легионов не только человеческому разуму, но и «Божественному провидению». Боевое расписание и тактика, вооружение и боевое применение, редкие поражения и знаковые победы – в этой книге, беспрецедентной по глубине и охвату материала, история римских легионов предстает во всем ее величии.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.