Шкура - [80]
Голоса сидящих за столом стихли, все настороженно вслушивались в пчелиное гудение в небе над Позиллипо (в небе зеленой воды, на которое медузой восходила из прозрачных морских глубин бледная луна), я смотрел на Консуэло и думал о женщинах кисти испанских художников Возрождения, женщинах Хайме Феррера, Алонсо Берругете, о женщинах с прозрачными, цвета крылышек цикады волосами, которые в комедиях Фернандо де Рохаса и Жила Висенте произносят слова роли, сопровождая их медленными, плавными жестами. Я подумал о женщинах Эль Греко, Веласкеса, Гойи, о женщинах с волосами цвета загустевшего меда, говорящих пронзительными голосами и двигающихся на цыпочках в комедиях Лопе де Вега, Кальдерона, Рамона де ла Круса. О женщинах Пикассо с волосами цвета табака «Скаферлати», женщинах с черными сверкающими глазами, искоса бросающих взгляды сквозь прорези газетных полос. Консуэло тоже смотрит искоса, краем глаза, склонив голову на плечо. У Консуэло «los ojos graciosos»[287] из песни Мелибеи и Лукреции в «Селестине», манящие сильнее «los dulces árboles sombrosos»[288]. Консуэло высокая и худощавая, у нее длинные гибкие руки с длинными прозрачными пальцами, как у некоторых женщин Эль Греко, этих «vertes grenouilles mortes»[289], растопыривших пальцы и ноги.
напевала Консуэло, лаская пальцем хрустальный бокал.
– Придет, придет твой возлюбленный, – сказала Мария Тереза.
– Да, придет мой novio, придет мой возлюбленный, – сказала Консуэло, смеясь.
Мы сидели вокруг стола молча, без движения, устремив лица к огромным окнам. Рокот мотора то приближался, то удалялся, словно качаясь на длинных волнах ночного ветра. Это, несомненно, был немецкий самолет, прилетевший сбросить бомбы на забитый американскими судами порт. Все вслушивались, слегка побледнев, в долгий вибрирующий звук богемского хрусталя, в пчелиное жужжание в зеленом лунном свете.
– Почему не стреляют зенитки? – тихо спросил Антонио Нунцианте.
– Американцы всегда поздно просыпаются, – так же тихо ответил барон Романо Авеццана, убедившийся во время своего пребывания на посту посла Италии в Соединенных Штатах, что американцы встают рано, но просыпаются поздно.
Вдруг мы услыхали далекий звук, звук страшной силы, и земля задрожала.
Мы вскочили из-за стола и, открыв окна, выглянули в глубокую бездну, простирающуюся от Позиллипо к подножию Монте-ди-Дио, где высится дворец князя Кандиа. Наш взгляд охватывал бесконечное пространство, заполненное крышами домов, спускающихся с холма Позиллипо и тянущихся вдоль моря вплоть до отвесного склона Монте-ди-Дио. Нежный свет луны лился на дома и сады, покрывая позолотой подоконники и перила террас. Золотистый лунный свет каплями меда стекал с ветвей деревьев. Разбуженные громким далеким звуком, вдруг запели птицы в ветвях деревьев, в зарослях лаванды, среди блестящих листьев лавра и магнолий.
Шум понемногу приближался, заполнял небо, как огромное звучащее облако, становясь почти видимым глазу, сгущая и замутняя радостную ясность лунного света. Он поднимался от нижних кварталов у моря, продвигаясь от дома к дому, от улицы к улице, пока не стал призывом, криком, громким человеческим плачем.
Мы отошли от окон и направились в соседний зал, выходивший в сад на противоположной стороне Монте-ди-Дио, обращенной к порту. Из распахнутых окон виднелись позолоченная луной сине-зеленая морская бездна, дымящийся порт, и вдалеке, напротив нас, проступал сквозь золотистую окалину луны бледный Везувий. Луна сияла посреди неба на плече Везувия, как терракотовая амфора на плече водоноса. Вдали на горизонте маячил остров Капри нежного фиолетового цвета, а море казалось звеняще серебряным на фоне этого милого, бледного, печального пейзажа. Все было как на старом пожелтевшем эстампе: и море, и острова, и небо, и высоколобый Везувий, увенчанный огненной короной. И от этой нежной патетической картины, от этой бледности, свойственной природе, дошедшей до крайних пределов страдания, сердце защемило у меня в груди, как от любовных мук.
Консуэло сидела на подлокотнике кресла прямо передо мной у открытых в ночь окон. Я видел ее профиль. Ее светлое лицо, золотистые волосы, снежная белизна шеи растворялись в золотом ясном сиянии луны, и она казалась статуей без головы, исполненной застывшей печальной грации. На ней было шелковое платье цвета слоновой кости, этот телесный цвет в лунном блеске становился матовым бледным цветом античного мрамора. Я чувствовал присутствие опасности как присутствие чего-то чужеродного, чего-то вне меня, совершенно со мной не связанного, наподобие предмета, который можно рассмотреть или потрогать. Я уже готов был протянуть руку, чтобы дотронуться до руки Консуэло, движимый мыслью коснуться чего-то вне меня, чтобы сделать нависающую над нами опасность и свое собственное смятение предметными, когда страшный взрыв разорвал ясную ночь.
Бомба упала в переулке Паллонетто, сразу за оградой сада. Несколько секунд мы не слышали ничего, кроме глухого скрежета падающих стен: потом до нас долетел подавленный стон, еще неуверенный, отдаленный зов, один только крик, одно рыдание, отчаянный бег охваченных ужасом людей, яростный стук у парадного входа дворца и голоса слуг, пытающихся перекричать растущий шум, который приближался, нарастая, пока не ворвался в смежную с гостиной библиотеку. Мы распахнули дверь и остановились у порога.
Том 5 (кн. 1) продолжает знакомить читателя с прозаическими переводами Сергея Николаевича Толстого (1908–1977), прозаика, поэта, драматурга, литературоведа, философа, из которых самым объемным и с художественной точки зрения самым значительным является «Капут» Курцио Малапарте о Второй Мировой войне (целиком публикуется впервые), произведение единственное в своем роде, осмысленное автором в ключе общехристианских ценностей. Это воспоминания писателя, который в качестве итальянского военного корреспондента объехал всю Европу: он оказывался и на Восточном, и на Финском фронтах, его принимали в королевских домах Швеции и Италии, он беседовал с генералитетом рейха в оккупированной Польше, видел еврейские гетто, погромы в Молдавии; он рассказывает о чудотворной иконе Черной Девы в Ченстохове, о доме с привидением в Финляндии и о многих неизвестных читателю исторических фактах.
Летом 1941 года итальянский писатель и журналист Курцио Малапарти в качестве военного корреспондента освещал события, происходящие на Восточном фронте. Он рассказывал о том, как проводилась подготовка солдат к боям, описывал самые жестокие сражения, представлял бытовую сторону жизни солдата и страдания мирного жителя, в дом которого ворвалась война. Свидетельства автора были настолько честны и непредвзяты, что его обвиняли в симпатиях к коммунистической России. А Малапарти, по его собственному признанию, своими репортажами стремился лишь представить объективную панораму фронтовой жизни, показывая весь ужас и абсурдность войны, что, впрочем, не мешало ему давать личную оценку событиям, происходящим на его глазах.
Только немного произведений мировой литературы после Второй мировой войны вызвали такую сенсацию как «Шкура» и «Капут» Курцио Малапарте. Из-за его политических и литературных авантюр Малапарте в период между мировыми войнами подвергался очень жесткой критике со стороны фашистских правителей. Ему даже неоднократно доводилось оказываться в тюрьме. И во время Второй мировой войны, в которой он частично участвовал как фронтовой корреспондент миланской газеты «Corriere della Sera» («Вечерний курьер»), его тоже подвергали наказаниям. Курцио Малапарте (1898-1957) относится к тем писателям современной итальянской литературы, которые вызывали множество споров.
Знаменитая книга итальянского писателя и журналиста Курцио Малапарте "Техника государственного переворота" долгие годы была под запретом в нашей стране. В этой книге автор анализирует бурные революционные события, столь частые в первой четверти ХХ века. Он дает собственную классификацию разным типам государственных переворотов, намеренно отвлекаясь от их идеологической окраски и от целей, заявленных их руководителями.Теоретические построения Малапарте могут показаться спорными, однако болезненная реакция на книгу некоторых упомянутых в ней лиц (в частности Муссолини, Троцкого и Гитлера) свидетельствуют о наблюдательности автора и о его стремлении к правдивому освещению событий.
Том 5 (кн. 1) продолжает знакомить читателя с прозаическими переводами Сергея Николаевича Толстого (1908–1977), прозаика, поэта, драматурга, литературоведа, философа, из которых самым объемным и с художественной точки зрения самым значительным является «Капут» Курцио Малапарте о Второй Мировой войне (целиком публикуется впервые), произведение единственное в своем роде, осмысленное автором в ключе общехристианских ценностей. Это воспоминания писателя, который в качестве итальянского военного корреспондента объехал всю Европу: он оказывался и на Восточном, и на Финском фронтах, его принимали в королевских домах Швеции и Италии, он беседовал с генералитетом рейха в оккупированной Польше, видел еврейские гетто, погромы в Молдавии; он рассказывает о чудотворной иконе Черной Девы в Ченстохове, о доме с привидением в Финляндии и о многих неизвестных читателю исторических фактах.
Роман Гарольда Роббинса во многом автобиографичен. Главный герой — неунывающий повеса, неисправимый донжуан Удачи и неудачи, бедность и богатство, муки творчества и любовные страсти не задевают его глубоко. Он путешествует по своей феерической жизни "налегке", от неизвестного сочинителя эротических рассказов до писателя с мировым именем.
Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) — классик французской литературы XX века. Ее произведения читали и читают во всем мире, романы переведены на все языки мира. Творчество Колетт поразительно многообразно — изящные новеллы-миниатюры и психологические романы, философские дневники и поэтические произведения, пьесы, либретто и сценарии… Но главное для писательницы — бесспорный талант, блистательные сюжеты и любовь женщины.В эту книгу включены романы «Рождение дня» и «Ранние всходы».
В книгу вошли три романа известного турецкого писателя.КлеймоОднажды в детстве Иффет услышал легенду о юноше, который пожертвовал жизнью ради спасения возлюбленной. С тех пор прошло много лет, но Иффета настолько заворожила давняя история, что он почти поверил, будто сможет поступить так же. И случай не заставил себя ждать. Иффет начал давать частные уроки в одной богатой семье. Между ним и женой хозяина вспыхнула страсть. Однако обманутый муж обнаружил тайное место встреч влюбленных. Следуя минутному благородному порыву, Иффет решает признаться, что хотел совершить кражу, дабы не запятнать честь любимой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.