Школяр - [51]

— Я этого не понимаю, — пробормотал он, хлопая глазами.

— Ну, я не знаю, как еще объяснить, — озадаченно отозвалась Габриэль. — Но это общеизвестно!

— Я тоже сдаюсь, — признала Мета.

— А я и пытаться не буду, — сказала Анна. — Он не поймет, он из Старого Света. Я слышала, там то и дело клянутся в любви до самой смерти, а потом режут и травят друг друга. Варвары!

Ян выбросил руку, словно он на уроке.

— Я знаю, как объяснить! Филь, всё просто: вечная любовь — это как бесконечные деньги. Скажи, такие бывают?

Аргумент подействовал. Филь усмехнулся:

— Разве что в чьем-нибудь больном воображении!

Он вдруг испытал невероятный подъем настроения. Теперь, когда пугающая вечность не висела над ним, всё сделалось значительно проще. Мета осталась Метой, но полупрозрачный налет, окутавший её в час возвращения в Алексу, слетел, и она опять стала живой, хотя по-прежнему красивой девушкой. Руки и ноги Филя тоже не были больше связаны, и он чувствовал себя очень легко.

Он вспомнил, что с утра ничего не ел, забывшись за своими молотками, и бросился наверстывать упущенное, в полной мере оценив пироги с различными ягодами, блины с маслом и ежевичный кисель. Налопавшись от пуза, он увидел, что Анна смотрит на него, словно ожидая чего-то.

— Ты ничего не забыл? — спросила она.

Тут Филь вспомнил про подарки. Он вопрошающе глянул на Яна, и тот поспешил заверить:

— Меня он уже одарил.

Тогда Филь нарыл в кармане робы выкованную им железную розу и вручил её Мете.

— Ничего себе! — ахнула Мета на пару с братом.

Ян воскликнул:

— Я знал, что ты кузнец, и верил, что ты умеешь ковать, но я еще не видал лучшего тому доказательства!

Мета зарделась. Филь смутился и повернулся к Анне, всё так же ожидающе глядевшей на него.

— Ну, а мне ты что подаришь? — спросила она кисло.

Он не был уверен, что это лучший подарок, и всё же Анне должно было такое понравиться.

— Я придумал, как нам увидеть, чем занимается Схизматик, — улыбнулся Филь и с удовлетворением заметил, как вспыхнули любопытством глаза его друзей.

* * *

На следующее утро профессор Фабрициус, как по наваждению, появился у ворот Алексы. Приехал он не почтовой кибиткой, а наемной каретой. Причину своего появления профессор бесхитростно изложил за обедом.

— Там, — добродушно произнес он, ткнув пальцем в потолок, — боятся, как бы не случилось что, пока вы тут одни. А мне как раз пришла в голову пара идей, которые захотелось проверить, вот я и согласился. Да и свои финансовые дела поправить не помешает.

Схизматик был известен своей скупостью, ей не удивлялись. Болтливые языки давно разнесли по Алексе, что у профессора пять детей, преданная жена и старый дом в Унсете, и за всё это он платит из своего жалования, не имея другого дохода. Но кто тогда оплачивал его осенние поездки Почтовой гильдией? У Филя шевелилась догадка, кто это мог быть, и тем сильней ему хотелось узнать, чем занимается профессор.

Схизматик, однако, не торопился проверять свои идеи. Он всласть отоспался (на деньги казны, как заметил Филь) и принялся неторопливо бродить по Алексе, с любопытством заглядывая во все углы. Первую Медицинскую он упорно игнорировал. Пять школяров, давно приготовив всё нужное, изнывали от ожидания.

Очередным утром после завтрака, когда профессор опять отправился на прогулку, на сей раз за пределы Алексы, следившие за ним друзья заняли наблюдательный пост за воротами на вершине холма. День был солнечный, морозный, с пронзительным бодрящим ветерком, от которого стыли щеки, уши и мерзли пальцы в рукавицах. В надежде, что Схизматик не задержится с возращением, друзья решили его дождаться. Но профессор как скрылся в деревне, так будто сквозь землю провалился.

— Он что, там чаи распивает? — сердито сказал Филь, нетерпеливо вышагивая туда-сюда вдоль бревенчатой стены.

Анна съязвила:

— Схизматик не просто так пересел с Почтовых на карету. Он решил, что одной внешности мало, и отправился искать душевной простоты!

Подпрыгивая от холода на месте, Мета проговорила дрожащим голосом:

— Я считаю, что он оплатил дорогу из собственного кармана, поэтому и приехал в карете.

Краснощекая Габриэль, единственная, кто не трясся от холода, воскликнула:

— Думаю, ты совершенно права! Карета нам с Филем обошлась осенью в двенадцать аспров, что не очень дорого даже для бедного профессора Фабрициуса.

Ян сказал, постукивая ногой о ногу:

— Считаешь, он путает следы?

— Скорее, скрывается, — буркнула Анна. — Филь, ты богатый, выпиши эмпарота. Мы его переоденем Якобом и натравим на Схизматика. Кто-нибудь знает, во сколько встанет эмпарот, доставленный в Алексу почтовыми?

Ян бросил отрывисто:

— Право, не знаю.

— Можно посчитать, — сказал Филь, подходя к компании, потом развернулся и пошел обратно. Когда он снова повернулся, все смотрели на него.

— Ну? — произнесла Анна нетерпеливо.

Филь обвел взглядом заснеженные крыши деревеньки и отходящую дорогу, сливающуюся с другой, которая брала начало от Алексы и ныряла в лес.

— Это легко. Почтовые приезжают сюда каждый раз вдвоем и выглядят, как обычные возницы. Все говорят, что на этой дороге нет демонов, поэтому едут без охраны. Чтобы покрыть пять дней пути за один, без почтовых лошадей не обойтись и еще возницам нужно заплатить сверху. Я бы дал кучерам за скорость тройную оплату, итого семь империалов и два аспра, и добавил бы на корм лошадям еще четыре аспра. Почтовые носятся четверкой цугом, и я не знаю, чем их кормят, что они такие сильные, но на сорок крайтов можно купить гору еды. Получается семь империалов и шесть аспров.