Школы и мастера фехтования. Благородное искусство владения клинком - [81]

Безусловно, старинный меч окружен романтическим ореолом: он был проверен в бою, и если принадлежал нашему предку, то, возможно, кровь, которую он пролил, пролилась за правое дело. Он был постоянным спутником и помощником своего владельца – другом, который всегда был рядом, бессонно стерег хозяина ночами у его кровати, стоял за его стулом, пока хозяин ел. Воин только тогда выбирал меч, когда чувствовал в нем продолжение самого себя. Считалось, что меч не может предать даже в самой безнадежной схватке.

Что же придает старинной рапире такое значение и интерес для знатока равно и с технической, и с сентиментальной точки зрения? Именно то, что любой стоящий меч создавали и выбирали с величайшей заботой, и тогда он оправдывал труды творца, отдавшего всю свою выдумку и знания на создание какой-нибудь особенной гарды или поиск идеального баланса и гибкости клинка.

В наши дни оружейником называется человек, производящий огнестрельное оружие, который посвящает все способности своего ума изобретению немыслимо прочных ружейных стволов и упрощенных предохранителей; но его талант не может развернуться в работе с клинковым оружием, поскольку негибкие «правила», устанавливающие форму оружия, лишат его труды всякого смысла.

Не так было в эпоху рапиры; каждый фехтовальщик, набираясь опыта на steccata[227] или в фехтовальной школе, приобретал определенные понятия, очень важные, по его мнению, о том, какова должна быть правильная гарда, и оружейнику приходилось считаться с этими идеями и воплощать их. Потому ему приходилось быть и фехтовальщиком, и оружейником, как и его потомку, который создает огнестрельное оружие, приходится изучать баллистику и взрывчатые вещества и, по возможности, самому быть стрелком.

Отсюда берется бесконечное разнообразие гард, правда основанное на нескольких фундаментальных принципах, изменявшихся только вместе с тем, как менялась сама наука фехтования. С небольшой натяжкой можно провести параллель между усложнением гарды и усложнением фехтования, хотя одно не было прямым следствием другого.

Когда о владении мечом впервые начали говорить как об искусстве, тогдашний стиль фехтования, состоявшего из безрассудно неосторожной рубки и, так сказать, «естественной» рукопашной, можно назвать простым. Это было в начале XVI века. Мы знаем, что и меч тогда был сравнительно прост. Самая типичная гарда представляла собой простую крестовину с кольцами или без колец или pas d'âne.

В XVI веке наука фехтования переживала период бурного развития почти во всех странах, и примерно в конце того же века она чрезвычайно усложнилась. Анализировалось каждое движение меча и человеческого тела, и в этот же период гарда меча превратилась в законченную рукоятку рапиры.

XVII век стал свидетелем не менее разительной перемены в характере как фехтования, так и его инструмента. Колюще-рубящая техника стала разделяться, и по мере того как фехтовальщики отказывались от любых рубящих ударов как от грубых и менее эффективных, чем укол, длинная и тяжелая рапира постепенно уменьшалась до размеров шпаги.

В сравнении с елизаветинской рапирой шпага эпохи королевы Анны есть сама простота; то же сравнение можно провести между эволюцией учения Каррансы и здравомыслящими действиями фехтовальщика XVIII века.

Однако, если мы попытаемся хронологически классифицировать различные формы клинкового оружия, мы тут же столкнемся с множеством непонятных фактов: во-первых, в разных странах мода менялась по-разному[228]; во-вторых, разное оружие встречалось в одно и то же время в одной и той же стране[229]; в-третьих, именно на клинках, а не рукоятках, обычно ставили клеймо, которое могло бы указать на их возраст, тогда как в большинстве случаев именно на рукоятку, а не клинок, мы должны смотреть, чтобы выяснить, какие вкусы преобладали в тот период, ведь очень часто добрые клинки раз за разом вставляли в новые рукоятки в зависимости от требований моды; в-четвертых, что касается особенно английских и французских мечей, лучшие клинки ввозили из Испании в Италию и Германию и устанавливали по моде той страны, откуда происходил владелец.

Все это затрудняет установление принадлежности оружия к какой-либо стране и времени в достаточно точных пределах, для которых действительно был характерен какой-то конкретный вид оружия, поскольку оно могло принадлежать некому консервативному господину, хотя все его молодые современники сочли бы его совершенно немодным.

Однако, если взять временные рамки с учетом такого частичного совпадения разных стилей и ограничиться только Англией и Францией, где всегда придерживались одинаковых принципов в фехтовании, можно разделить «современную» историю клинкового оружия на четыре периода.

За недостатком лучшего термина первый, относящийся к первой половине XVI века, можно назвать эпохой меча – это слово использует Дж. Сильвер от имени английских мастеров защиты, которые преподавали владение мечом, а не иностранной рапирой.

Следующий можно назвать эпохой рапиры; она охватывает вторую половину XVI века и первую четверть XVII.

Для третьего подойдет название переходного, так как в нем рапира решительно двинулась к упрощению, но еще не успела принять законченную форму, которую мы называем шпагой. Можно сказать, что он охватывает вторую и третью четверти XVII века.