Школа сценического фехтования - [6]

И так, линии атаки и защиты бывают очень разнообразны. Самые главные: верхняя и нижняя. Кроме того есть еще: правая и левая линии. Правая, иначе называемая внутреннею линией, образуется тогда, когда каждый из противников, скрещивает шпагу со своей правой стороны. Левая, внешняя линия образуется от скрещивания шпаг с левой стороны каждого противника. В каждой из этих двух линий кончик шпаги можно направить вверх или вниз, отчего и получится то, что в фехтовании известно под названием:

правая, внутренняя верхняя линия,

правая, внутренняя нижняя линия,

левая, внешняя верхняя линия и

левая, внешняя нижняя линия.

Кисть руки, держащей шпагу, – в каждой из этих линий может быть повернута пальцами, ногтями, вверх – положение кисти руки нормальное, называемое супинация, – или вниз – положение кисти руки, называемое пронация. Вследствие всего этого получаются те восемь ангажементов, о которых говорилось выше. Их названия: прима, секунда, терщя, кварта, квията, секста, септима и октава.

Примечание 1. Как видно будет из детального рассмотрения каждого из ангажементов, – для сценического фетхования наиболее удобными ангажементами будут, конечно, в верхней линии: терция и кварта, а в нижней: септима и секунда.

Примечание 2. Ангажемент прима на сцене не следует совсем употреблять, потому что он очень утомляет руку своим высоким положением.

В понятие об ангажементе входят два видоизменения этого движения:

1. Перемена ангажемента.

Переменой ангажемента называют новый ангажемента, взятый со стороны противоположной предыдущему ангажементу. Перемену эту следует исполнять движением кончика шпаги, проходя в противоположную линию кратчайшим путем, под низом шпаги противника. Маленьким поворотом кисти шпага ставится в такое положение, что защита корпуса продолжается, но уже, конечно, в другой части, угрожаемой новым положением шпаги противника.

2. Двойной ангажемент.

Так называют два ангажемента, исполняющиеся один за другим, беспрерывно. Двойной ангажемент применяют исключительно в линии кварты или сексты, при нормальном положении кисти руки, – супинация.

Атака

Наконец, мы приблизились к описанию того главного акта, который составляет сущность столкновения двух вооруженных противников. На сцене сущность эта, как я уже говорил, передается, таким образом, что противники, обнажив шпаги, начинают стучать ими, ударяя шпага о шпагу. В подобных движениях можно было бы видеть некоторый род символизации, если бы сами движения не были бы так смешны, и не находились бы в полнейшем противоречии со всеми остальными стремлениями современной сцены. Поэтому сценическим деятелям необходимо выравнять эту отставшую от общего дела часть. И средства для этого нет иного, как вникнуть в общий смысл того, что происходит обыкновенно между двумя фехтовальщиками. Оставляя в стороне тот исключительный случай, когда противники бросаются друг на друга, не будучи совершенно знакомы с оружием, и рассматривая схватку лиц, выросших с оружием в руках, первое, что мы должны признать у них – это осмысленность их ударов и фехтовальных движений вообще. Как бы ни были быстры и малозаметны для зрителя движения настоящих бойцов, но осмысленность, присутствующая в каждом ударе и в каждом повороте шпаги, – делает то, что схватка настоящих бойцов никогда не даст того смешного впечатления, какое дает современный театр своими сценами фехтования. Для фехтовальщиков прежде всего существуют два вида атаки: простая атака и сложная. В простую атаку и в сложную входят удары простые – основные, и сложные, т. е., состоящие из нескольких движений и образующееся в зависимости от защит противника. Разница между атаками заключается в количестве выпадов. В то время, как простая атака состоит только из одного выпада, сложная имеет их нисколько. В оба рода атаки входит, помимо простых и сложных ударов, еще особый род фехтовальных движений, называемый ложными ударами. Эти ложные удары или указания вводятся для того, чтобы ввести противника в заблуждение и заставить его взять ту или иную защиту, которую потом обманывают и наносят настоящий удар туда, где противник не ожидает этого. Тот, кто атакует, например, указывает выпрямлением вооруженной руки, что он хочет, будто бы, сделать удар прим. В ответ на это противник спешит принять соответствующую защиту– прим, но в момент делаемой защиты, атакующий переводит свою шпагу в новое какое-нибудь направлеше, скажем, в секунду, и, обманув таким образом защиту, поражает противника действительным уже ударом, т. е. ударом с выпадом. Необходимо заметить, что при указании ударов, т. е. при, так называемых, ложных ударах выпада, по принципу, – не делают, а если иногда и приходится прибегать к нему, то он делается тоже фальшивым, т. е. применением выпада желают внушить противнику мысль о том, что атака – простая и, таким образом, действительнее вызвать у него защиту, которая желательна в интересах сложной атаки. Указываемый здесь ложный выпад носит только наружную видимость выпада настоящего и делается обыкновенно, как бы в половину. Определить настоящую его величину трудно, так как иногда это бывает действительно полувыпад, иногда небольшое передвижеше ноги с наклонешем тела вперед и т. п. Эти ложные выпады и ложные указания составляют весьма интересную, для зрителя со стороны, часть боя, потому что они порождают ожидание и поддерживают все время внимание. И собственно, даже в действительной жизни, в настоящем фехтовании, в ложных указаниях лежит сам по себе театр. Боец должен сосредоточивать в них свое умение, всю свою наблюдательность, чтобы его решительно делаемые указания носили характер настоящих ударов, не будучи в то же время таковыми. Понятно, что при самом совершенном выполнении этих условий он имеет возможность надеяться на то, что внимание противника будет обмануто, и сложная атака будет иметь успех. Но подобное совершенное выполнение ложных ударов, конечно, всего более доступно артисту. Вот почему этому последнему следует точно быть знакомым с механикой построения простых и сложных ударов Это знание нужно ему вдвойне, так как не только его указания в атаке – ложны, но и настоящие удары должны быть фальшивыми, т. е. чтобы зрителю только казалось, что удар поразил противника, а не на самом деле поражал партнера по игре. Но самое главное при передаче артистом атаки, конечно, заключается в выражении полнейшей осмысленности совершаемого. Схватка в историческом и классическом фехтовании никогда не является пародией на сражение, а еще меньше актом, совершающимся при полнейшей потере всякого самообладания. В обоих указываемых случаях нет возможности думать о вовлечении противника в то или иное движение, в ту или иную защиту. Поэтому атака и не может быть передаваема на сцене теми примитивными и наивными движениями, какими пользуется современная режиссура.