Школа - [106]

Пару раз мы встретили деревенских, пять раз всадников, но благополучно с ними разминулись, благополучно для них, и выехали к побережью. Вдали виднелась какая-то рыбачья деревушка, на волнах плясали баркасы и лодка, но они нам не мешали. Когда «Урал» на малом ходу скатился с крутого обрыва и, хрустя галькой, поехал вдоль прибоя, я осмотрелся и велел водителю:

– Всё, тормози, нормальное место. Пляж широкий, есть где развернуться.

Мик послушно остановил тяжёлую машину, заглушил двигатель, открыл дверцу, встал одной ногой на порог и, осмотревшись, сказал:

– Зря мы тут встали, волны высокие на берег накатываются, лодку перевернуть может. Нужно было на реке вставать. Там, где она впадает в океан, таких волн нет.

– У каждой реки деревни или городки стоят, думаешь, местные дадут нам там спокойно развернуться? Придётся эти селения вырезать.

– Это тоже верно, – согласился он со вздохом. – А если незанятую бухту поискать?

– А есть чем?

– Тоже верно, был бы беспилотник или вертушка, шанс найти был бы. И тем и тем я управлять умею… Вроде бы опыт-то только теоретический.

– Все умеют, – подошла к кабине Белла и уже обратилась ко мне: – Что делать будем? Лагерь разбиваем?

– Да, – кивнул я. – Мик, займись обороной.

– Есть, – машинально козырнул он и тут же стал командовать, отправляя на верхушку обрыва снайперов и наблюдателей.

Трое парнишек потащили туда АГС с последней нерасстрелянной улиткой, а Белла занялась организацией лагеря и кормёжкой. Пока разводили костёр, я подошёл к прибою и, достав из сумки лодку, стал качать её ножным насосом. Когда она была накачана, я оставил всё оружие, кроме пистолета, на берегу и, забравшись в это резиновое судёнышко, погрёб от берега.

Всё же в чём-то Мик оказался прав, меня трижды чуть не перевернуло волнами, пока я активно грёб вёслами, но чем дальше от берега, тем они становились более пологими и только раскачивали лодку. Отойдя на большие глубины, почти на километр от берега, когда даже зелёная масса грузовика стала крохотным пятнышком, я достал баул-хранилище и алмаз для разворачивания. Через минуту баул был открыт. Со стороны, наверное, это смотрелось несколько странно: вдруг на воде появилась огромная, явно матерчатая хламида с большим зевом, и из него вышло задним ходом что-то серое с рублеными чертами, а где-то и плавными.

Как только Васильев вывел эсминец, я свернул баул и убрал его вместе с алмазом в сумку. Поднявшись на борт, не забыв лодку, её я спустил и убрал в сумку, отдал приказ капитану встать поближе к лагерю на берегу и взять его под охрану всеми возможными системами вооружения. Друзей у нас нет, разрешено открывать огонь по всему, что попытается приблизиться. После этого я спустился в моторную шлюпку и отправился к берегу. Преодолел прибой и волны и на небольшой скорости ткнулся в галечный пляж. Дети, раздевшись почти донага, тропики почти, помогли мне вытащить шлюпку на берег. К этому времени Васильев приблизился к берегу, и красавец эсминец встал метрах в четырёхстах от него на двух якорях. Рыбаки, что работали до этого неподалёку, предпочли поднять сети и уйти как можно дальше или вообще вернуться в деревню.

– Как ужин? – спросил я Беллу, направляясь к машине.

Нужно на ней подняться на крутой берег, развернуть там гараж и загнать хорошо поработавший грузовик в бокс, ну и боеприпасы пополнить не мешает.

– Почти готов.

Вольт занял место водителя и по нашим же следам на пониженной скорости въехал на косогор, где я тут же развернул гараж и упрятал в него грузовик. Потом мы стали сносить ящики с продовольствием и боеприпасами на берег, нужно было пополнить арсенал эсминца, а то там оружие только времён Второй мировой войны, да и то штатовское. Медленно у шлюпки на берегу начал подниматься штабель из ящиков, коробок и средств вооружения.

Свернув склад и оставив привычный котлован на его месте, я дождался, когда одна из девчушек, спущенная мной на дно, подберёт пакетик хранилища и алмаз, поднял её наверх, и мы вместе направились в лагерь, где уже был готов ужин. Ночевать мы решили всё же на корабле, там были комфортабельные кубрики, можно разместиться с комфортом.

Нагрузив шлюпку частью вещей из штабеля, я поднял на борт шлюпки четырёх малышей и одного из старших детей, из тех, что прошли военную подготовку и обучение, на всех надел спасательные жилеты, на корабле они, оказывается, были, а я и не знал. Мы отошли от берега и, преодолевая волны, обрызгало всех, вышли на спокойную воду. Подошли к правому борту корабля, где был спущен трап. Сперва подняли на борт детей, а потом груз.

Дети под командованием Васильева начали переносить весь груз и вооружение по складам, в продовольственный или арсенал. А я на пустой шлюпке, где только спасательные жилеты лежали, отправился обратно. По прикидкам, мне рейсов семь-восемь сделать нужно.

Примерно так и оказалось, и в последний, девятый рейс, когда я уже набрался опыта плавания у берега и преодоления прибоя, совсем стемнело. Капитан разместил пассажиров по кубрикам, у меня, естественно, была капитанская каюта, и те сейчас осваивались на корабле. Кстати, часть учеников я включил в экипаж. Оружие капитан им не доверил, так что новобранцы бегали со швабрами, наводя на корабле лоск. Поднимали мы остатки груза и шлюпку на талях при свете прожекторов. Васильев снялся с якорей, и мы стали на медленном ходу удаляться от берега, тут стоять я посчитал опрометчивым, опасно, а отойдя от берега километров на двадцать, легли в дрейф. Сегодня отоспимся, а с завтрашнего дня начнём осваивать боевой корабль и наконец направимся к закрытым континентам.