Школа - [26]

***

В школе – дискач. Мы с Батоном и Крюком выдуваем за углом пузырь винища, потом заходим внутрь.

В актовом зале – толпа народу. Много баб. Сразу кажется – новые какие-то, но это все восьмой класс. В том году на них никто не смотрел – малые еще были. А сейчас разоделись, намазались, сделали начесы. Стоят, крутят жопами под «Ласковый май».

– Прикиньте – какие пилы стали, бля, – говорит Крюк. – Цыцки поотрастили, жопы. Да, Батон?

– Ага. И музон тоже ничего. «Ласковый» – это вещь.

– По-моему, что «Ласковый», что «Мираж», что «Модерн» – одно и то же, – говорю я.

Крюк психует.

– Не пизди. «Ласковый май» лучше. Ты ни хера не понимаешь.

– Сам ты ни хера не понимаешь.

Мы пристраиваемся в круг к пацанам с восьмого, танцуем с ними несколько тем. Они еще малые, танцевать толком не умеют, – кто руками махает по-рахитски, кто жопой крутит, как баба.

Ставят медляк, и я шарю по сторонам: надо пригласить бабу, чтоб не стоять, как лох. Одна вроде ничего. Я подхожу.

– Можно?

Она кивает. Я беру ее одной рукой за бок, другой за руку, и мы начинаем топтаться. Я спрашиваю:

– Ну, как дискотека?

– Так, няплоха.

Все ясно, – колхозница. Видно, с Буйнич или с Сельца.

– Я тебя здесь раньше не видел.

– А я и не с атсюдава. Я с Палыкавич. Учусь у вучылище на первом курсе – на швяю. Я тут с сеструхай.

– А-а-а. А сеструха с этой школы?

– Да. С васьмога класса. Ленка Сакович.

Не знаю такую – и хер с ней.

Дальше топчемся молча, – а что еще сказать? Тема кончается. Я предлагаю:

– Пошли, может, на улицу, покурим?

– Не, я не куру.

– Ну давай тогда просто пройдемся.

– Куды?

– Ну так, по школе.

– Ну пошли.

Выходим из актового зала, я веду ее в коридор на третьем. Там темно. Мы становимся около окна, смотрим во двор. На боковом крыльце курят пацаны с восьмого класса. Я кладу ей руку на жопу, она ее сбрасывает. Я кладу опять.

– Ня нада.

– Что «не надо»?

– Лезть ня нада.

Я оставляю руку на жопе, а другой беру ее за грудь.

– Ня лезь, я сказала – ня лезь. Я щас заару.

– Ори, кто тебе не дает?

– Ну я ж табе сказала – ня лезь.

– Что ты как дурная – «ня лезь», «ня лезь»? Я тебя что – трогаю? Пошла вон, дура. Увижу на Рабочем – насую по ебалу. Ясно? Я иду назад в актовый зал.

Крюк и Батон сидят на стульях около входа.

– Ну, как баба? – спрашивает Крюк.

– Колхозница, бля, дикая. Пошла она в жопу.

– Ну так что, что колхозница? Отъебать все равно можно, – говорит Батон и давит лыбу.

– Да? Тогда иди и раскрути ее сам. Слабо, да?

Выходим с дискотеки. Навстречу – Коля-забулдон.

– Э, вы, пиздоболы, бля! – орет он нам. – Что шапки понадевали?

– А тебе-то что? – кричу я.

– По ебалу получать шапка не поможет,– Коля гогочет.

– Щас я его немного поучу, – говорит Крюк.

– Пошли отсюда, – Батон кривится. – На хуй он тебе упал?

– Нечего на меня залупляться.

– Он бухой, не соображает что говорит. Пусть идет.

– Ни хера. Надо ответить за базар.

Крюк подваливает к Коле.

– Что, говоришь, шапка не поможет?

– Не-а.

Крюк дает ему ногой в живот, Коля приседает.

– А щас как? Поможет или нет?

Крюк бьет Коле серию по морде – в нос, в челюсть, еще в нос.

Коля падает, Крюк молотит его ногами и орет:

– Ты на кого залупляешься, мудак? Ты на когозалупляешься, а? Что, совсем нюх потерял? Мозги отпил, да? Я тебя прибью на хуй, ты понял? Нет, ты мне скажи, ты понял?

***

Классная заходит к нам на химию.

– Начиная с завтрашнего дня мы будем ездить в колхоз, но не с утра, как обычно, а после уроков. Районо распорядилось, что срывать занятия нельзя, – и правильно. Уроки будут сокращенные, до двенадцати. Потом вам дадут час времени, чтобы сходить домой переодеться, и к часу подадут автобусы.

Все кривятся. Это охереть надо: сначала в школе сиди, суши мозги, потом на поле дрочись, как мудак какой-нибудь. Приедешь домой – и погулять не захочется. Телевизор посмотришь – и спать.

Князева встает и говорит:

– А в прошлом году десятые классы вообще не ездили в колхоз, помните? И в позапрошлом. А мы почему должны ездить?

Классная морщится. Князева ее уже задрала – всегда ей что-то не нравится, всегда выступает.

– Ну, вы ведь уже взрослые, ребята. Должны понимать, что раз районо распорядилось… Все классы с пятого по десятый поедут. Мы ничего сделать не можем – обязаны выполнять указания.

Классная выходит.

– Вот вам еще один пример идиотизма и абсурда этой системы, – говорит химик. Он сидит за своим здоровущим столом на возвышении и качает головой, как будто самый умный и дело вой, а все остальные – придурки и лохи.

Назавтра нас отпускают домой в двенадцать, чтоб мы переоделись, взяли ведра и к часу пришли опять к школе. Я мог бы не ехать – что мне сделают? – но дома тоже нечем заняться. Раз съезжу, а там видно будет.

Помню, как нас первый раз погнали в колхоз – классе в пятом. Мы тогда работали на бураках, а в обед откололись с Батоном и Йоганом от всех и покурили – Йоган стырил у своего батьки три «примины». Его батька тогда еще был живой, а на следующий год подлез по пьяни под машину. Выкинули бычки в кусты, и Йоган говорит:

– Надо подглядеть за бабами, когда они сцать пойдут.

Бабы встали – и к лесочку. Мы бочком, бочком – за ними. Бабы нас засекли, стусовались. Шли себе дальше, думали – мы отстанем.