Школа корабелов - [3]

— С кем дрались?

— Край на край, — ответил Ваня, присаживаясь к столу. — Санька под орех разделал Матюху Чулкова, хоть тот и нечисто бился.

Добродушное лицо старика Осьминина расплылось в улыбке. Ласково взглянув на Сашу, занятого починкой рубахи, он сказал:

— Об Сане беспокойства нету. У него голова крепко на плечах сидит, а тебе, Ваня, ей-ей, шею свернут. Однако скоро забавам вашим конец. Я давеча с немцем поладил, уговорил, подлеца, взятку уменьшить.

— Про какую ты взятку говоришь, Яков Васильевич? — спросил студент Гроздов.

— Почитай, более года торг веду с немцем-подмастерьем, что учениками в адмиралтействе ведает. Подавай ему пять рубликов с человека, тогда возьмет и Ваню и Сашу в ученики. Нам таких денег не скопить. А сегодня я ему три рубля сунул, а три другие в конце года посулил отдать. «Приводи, — говорит, — своих юнге гунд», щенят то есть.

Глаза Вани засветились радостью. Саша остался равнодушным к сообщению Осьминина: его мало прельщало быть десять лет подручным у корабельного плотника.

— А я мыслю, Яков Васильевич, что хлопцев беспременно учить надо, — заметил Гроздов.

— Где уж им в науку лезть! Мужикам туда дорога заказана. Буде с них и той грамоты, какой обучены.

— А я так скажу, Яков Васильевич, ныне при построении кораблей не обойдешься лишь искусной рукой да верным глазом. Хороший плотник должен уметь и с транспортиром обращаться, и с циркулем, и с разными другими инструментами. Для этого ему изрядные научные сведения требуются, особенно в счете, в математике то есть. Без оной и в чертеже не разобраться.

— Твоя правда, Иван Петрович, — вздохнув, согласился Осьминин. — Слова твои правильные и горькие. Горечь туя на себе испытал. Четверть века в адмиралтействе плотничаю, а вот в десятники не вышел по причине малой грамотности. Дают мне, скажем, шпангоут выстругать, — пока сосчитаю, где сколько вершков дерева снимать, семь потов с меня сойдет.

Каждое слово старика глубоко задевало Сашу. Мысли об учении давно занимали его.

— Буду учиться, не хочу весь век в худых плотниках ходить, — невольно сорвалось у мальчика.

Осьминин и Гроздов глянули в серьезное лицо Саши и прочли в глазах непоколебимую решимость. Вайя, дожевывая кусок хлеба, пробормотал:

— Санька хочет стать управителем новой охтенской верфи.

Такое желание могло показаться нелепым и смешным, но Гроздов и Осьминин даже не улыбнулись. В Саше чувствовалось вдохновенное стремление к учению, заставлявшее верить, что он не останется простым плотником.

— Мы, батя, той математике будем с Ваней сами учиться. Можно так, Иван Петрович? — спросил Попов, пытливо глядя на студента.

— Запрета на то нет. Я бы вам, конечно, помог, да вот скоро придется съезжать с квартиры.

— Пошто так, Иван Петрович? — удивился Осьминин. — Нешто худо тебе у нас?

— Очень даже хорошо, только ведь стесняю я вас. Мой дружок, Михайло Аксенов к себе зовет. Он хоть на чердаке живет, зато в городе, близ семинарии. И учиться вдвоем куда способней. А тебе, Саня, надо бы учебником арифметики обзавестись.

— А есть ли такой учебник, Иван Петрович, чтобы по нему самим учиться можно было? — спросил Саша.

— Есть. Называется он «Основание арифметики», сочинение профессора Семена Емельяновича Гурьева. Я этот учебник в книжной лавке купца Заикина на Литейном видел.

— Стало быть, завтра к полудню приходите в адмиралтейство, да смотрите, не опаздывайте, — предупредил ребят Осьминин, укладываясь спать.

2

На следующее утро мальчики рано покинули слободку. Долго бродили они по Петербургской стороне и Васильевскому острову, пока не перебрались по плавучему Исаакиевскому мосту на широкую площадь у адмиралтейства. Куранты на шпиле пробили десять часов. Времени оставалось еще много и ребята решили пройтись по Невскому.

Свежий ветер с Фонтанки, запруженной барками и лодками, кружил бумажки на мосту. Саша и Ваня облокотились о чугунную ограду и с полчаса наблюдали за пестрой толпой рабочих, выгружавших дрова, доски, кирпич. Затем мальчики пошли дальше. На углу Литейного проспекта Саша вдруг предложил:

— Ваня, зайдем в книжную лавку, спросим, сколько стоит учебник арифметики.

— Нам все одно его не купить. Такая книга, небось, рубля три стоит, а у нас и пятака нет.

— А что, если мы убежим с книгой? Купца не больно обидим, а нам учебник позарез нужен.

Саша круто повернул на Литейный. Ваня на миг приостановился и бросился догонять его.

— Санька, оставь, неладное задумал! — умоляюще твердил он. — Пойдем назад. И время, чай, в обрез, только-только до адмиралтейства добраться.

Саша его не слушал. Подойдя к лавке, он смело открыл дверь и шагнул через порог. Ваня последовал за ним. Они очутились в просторном помещении, вдоль стен которого на высоких полках тесно прижимались друг к другу сотни книг. В глубине за прилавком стоял книготорговец и разговаривал с худощавым человеком в адмиральском мундире и пышном, до плеч, парике. Рядом, небрежно облокотившись о прилавок, беседовали два великосветских щеголя в модных камзолах и треугольных шляпах.

Все они с удивлением оглянулись на босоногих, нечесанных мальчуганов. Под пристальным взглядом книготорговца Ваня густо покраснел и попятился к двери. Саша не смутился. Он решительно прошел вперед и, откинув назад голову, уставился прямо в широкую переносицу купца.