Школа гейш - [41]

Боль. Смерть. Ужас на краю пропасти, после которого жизнь кажется такой невыносимо яркой и сладкой.

Запах крови стоял в воздухе. Кровью пахли волосы Джина, одежда Мии и сам воздух.

– Чем это вы тут занимаетесь? – раздался в сумерках ворчливый голос тануки, и в давно лишенном ворот проеме показалась его приземистая фигура. Оборотень строго посмотрел на застывшую в объятиях Джина Мию, потом перевел взгляд на трупы в центре двора и аж задохнулся от возмущения. Шерсть на хвосте встала дыбом, усы воинственно распушились.

– Вы что… Ты что здесь устроил, самханский прихвостень? – возопил оборотень, потрясая зажатой в руках сушеной рыбиной. – Совсем стыд и совесть потерял, образина кровожадная? Что, думаешь, раз в чужом доме гостишь, так можно мусорить где попало?

Мия уткнулась в плечо Джина и всхлипнула.

– Это случилось примерно год назад. Он был самураем у даймё округа Мисава и охранял его жену в путешествии. – Джин выдернул стрелу, зажмурился и выругался сквозь зубы.

Мия поспешила приложить к ране смоченный в холодной воде бинт. Ткань немедленно окрасилась алым.

– Мы остановились на одном постоялом дворе и утром продолжили путь вместе. Наш путь лежал в одну сторону.

– Мазь почти кончилась, – сказала Мия.

– Не надо мази. Просто зашей.

Мия растерянно поглядела на Джина. Как это – не надо мази? Он что – не понимает, что будет хуже заживать?

После всего случившегося во дворе в мыслях стояла какая-то гулкая пустота. И руки тряслись мелкой дрожью. А еще она не знала, как смотреть в лицо Джину.

– По дороге на обоз напали разбойники. Цутия струсил и не полез в драку. Спрятался под телегой. За это даймё выгнал его с позором. Цутия решил, что это я виновен в его несчастьях. Мы подрались, и у него стало на один глаз меньше. Вот и все.

– А госпожа? – спросила Мия.

– Какая госпожа?

– Жена даймё. Что с ней стало?

Джин поморщился, словно это воспоминание его не радовало.

– Я отвез ее к мужу. Важно не это. На прощанье Цутия поклялся, что найдет меня и отомстит, но прошел почти год. Почему он решил выполнить клятву именно сейчас?

– Известно почему, – вмешался тануки. – Во всех окрестных деревнях только и разговору о самханском шпионе и награде, которую наместник назначил за его голову. Так что выздоравливал бы ты побыстрее да убирался отсюда, боец наш неукротимый. Одни неприятности у девочки от тебя.

– Дайхиро! – возмущенно вскрикнула Мия.

– А что Дайхиро? Что Дайхиро-то! – фыркнул оборотень. – Я единственный в этом храме, кто с головой дружит, между прочим. И голова мне подсказывает, что как хотите, а падаль во дворе хорошо бы прибрать. Хоть в ближайшее ущелье оттащить. Так что пойду займусь.

– Он прав. – Когда за тануки захлопнулась дверь, Джин поднял голову и посмотрел в упор на Мию. – Оставаясь здесь, я навлекаю на вас большие проблемы.

Ей стало холодно.

– Ты уедешь? – почти беззвучно спросила Мия.

– Да. И я хочу, чтобы ты уехала со мной.

– Куда?

– В Самхан.

– И что я там буду делать? – беспомощно спросила Мия.

Слова Джина огорошили, окончательно выбили землю из-под ног.

Он стиснул зубы и отвел взгляд.

– Жить. Я богат, имею влияние при дворе. Ты не будешь ни в чем нуждаться. Выйдешь замуж, если захочешь.

– За кого?

Он промолчал, и ей захотелось расплакаться от этого молчания.

Вот так. Тот поцелуй – короткий и страстный – ничего не значит. Джин и раньше ничем не показывал, что Мия привлекает его как женщина. И сейчас он сидит рядом, так близко, но не пытается поцеловать или прикоснуться, взять за руку…

Предложение уехать с ним просто благодарность, не больше. За то, что Мия спасла ему жизнь.

– Поедешь со мной?

– Нет.

– Как – нет?

– Вот так.

– Ты не понимаешь…

Джин говорил. Он хорошо умел убеждать, даже замечательно. Мия сидела, спрятав лицо в колени. Хотелось заткнуть уши и завыть, но она терпела. Молча выслушивала все его слова и аргументы – хорошие, разумные, правильные слова и аргументы.

В храме совсем стемнело, только в сумерках полыхали зеленым огнем глаза самханца. Он говорил, что судьба гейши не для Мии. Что она не представляет, с чем на самом деле связан этот путь. Что в Самхане у нее будет все: большой красивый дом, изысканная одежда, уважение его сограждан. И что он никому не позволит обидеть Мию.

– Нет.

– Но почему нет?!

– Не хочу, – выдавила Мия. Подкинула дров в костер, раздула почти угасшие угли. – Повернись, я зашью рану.

Он попытался что-то возразить, наткнулся на ее взгляд и замолчал. Тишина, повисшая в храме, была как подрагивающие камни над головой в горах. Стронешь один, и пойдет горный обвал.

Мия вставила нитку в иглу. Руки так тряслись, что это получилось не с первого раза. Почему-то зашивать Джина на этот раз было куда страшнее. Она боялась сделать ему больно. Или просто сделать что-то не так.

В храм ввалился тануки.

– Уф, ну вроде избавился, – самодовольно объявил он. – Не зверье – так ёкаи съедят. И поделом. Не люблю бандитов. Сам бы их съел, но не питаюсь человечиной. Я все-таки последователь Будды.

Напряжения, царившего в храме, маленький оборотень словно и не заметил. Скептически оглядел сидящую у костра парочку, принюхался и объявил:

– Ты как хочешь, Мия-сан, но тебе никак нельзя появляться в таком виде в школе.