Школа безумия - [10]

– Какого рода точку я поставлю, если поеду на похороны Оливии?

– Вам это лучше знать. Это вам снилась девушка, у которой кровоточат запястья.

Я снова села на кушетке, так резко, что Лиза вздрогнула.

– Черт, не могу поверить, что я не соединила точки.

– Какие точки?

– Моя новая пациентка. Ее зовут Хлоя. Я видела ее только вчера, прямо перед тем, как встретилась с мамой, и она рассказала мне об Оливии. Ей тринадцать, и она режет себя.

Лиза промолчала.

– Неужели вы не видите? Хлоя порезала себе запястья. Возможно… возможно, встреча с ней прямо перед тем, как я узнала о самоубийстве Оливии, и стала причиной того, что мне приснился этот сон.

Лиза ничего не сказала, просто встала со стула, разгладила складки на юбке и направилась к двери.

– Вам не кажется, что я права?

Лиза умолкла и повернулась ко мне.

– Это зависит от обстоятельств. Вам когда-нибудь снился кошмар о ком-то из ваших пациентов?

Мне не нужно было даже думать. Я покачала головой.

Лиза понимающе улыбнулась.

– Увидимся на следующей неделе, Эмили.

5

Кто бы ни звонил с неизвестного номера, он оставил сообщение на голосовой почте. Идя по парковке к своей машине, я прижала телефон к уху и включила сообщение.

– Привет, Эмили, это Кортни. Сколько лет, сколько зим. Твоя мать связалась со мной и сообщила об Оливии. Даже не верится, правда? Она сказала, что похороны завтра, в Гаррисберге, и я подумала, может, ты тоже планируешь поехать? Я подумала, что мы могли бы поехать вместе. Позвони мне, когда будет возможность.

Я проскользнула за руль и уставилась на телефон. Мне почти хотелось вновь прослушать голосовую почту – голос Кортни, такой знакомый и одновременно такой чужой, – потому что я наверняка неправильно ее расслышала, что моя мать якобы связалась с ней.

Оставить это. Вот что я решила сделать. А в следующий раз, когда я увижу мать, поговорю с ней о том, кто дал ей право раздавать посторонним людям мой номер.

Мы не разговаривали уже много лет.

* * *

От кабинета Лизы до центра «Тихая гавань» было пять миль.

Поездка обычно занимала десять минут; пятнадцать, если движение было интенсивным. В те дни, когда я посещала Лизу, я всегда следила за тем, чтобы мое расписание в первый час после обеденного перерыва оставалось открытым. Это означало, что когда я вернусь на работу, у меня еще будет запас времени. Обычно я оформляла документы, но сегодня никак не могла сосредоточиться.

Когда я добралась до кабинета, в вестибюле со своим сыном, который играл с игрушечными кубиками в углу, уже ждала какая-то женщина. Я их не знала – мальчик не был моим пациентом, – но я улыбнулась женщине и направилась к двери, которая вела к кабинетам и запиралась на кодовый замок.

Клэр, наша секретарша, сидела за стеклянной перегородкой. Когда я открыла дверь и вошла внутрь, она одарила меня ярчайшей улыбкой.

– Вкусный был ланч?

Я кивнула, улыбнулась в ответ и уже собиралась пойти по коридору к своему кабинету, когда Клэр окликнула меня:

– Я запостила новую фотографию Тедди в «Фейсбуке» на случай, если вы ее пропустили.

Тедди, насколько я помню, был внуком Клэр. Или внучатым племянником. Точно не помню. Она показала мне фотографию на своем телефоне и упомянула «Фейсбук», но я уже устала напоминать моим коллегам, что в социальных сетях меня нет. Они либо хмурились, либо спрашивали, не шучу ли я. Так что я просто кивнула, улыбнулась и сказала, что посмотрю.

«Спасибо, Клэр!» – и пошла дальше по коридору.

Сидя в тишине своего кабинета, я вытащила из сумки телефон и положила на стол. Я знала, что мне нужно делать, но не стала. Я слишком много трудилась над тем, чтобы забыть свои юные годы.

Менее чем за двадцать четыре часа большая часть этого тяжкого труда начала сходить на нет. Сначала известие о смерти Оливии, теперь голосовое сообщение от Кортни.

Две из моих лучших подруг по средней школе. Два человека, которые несли то же бремя, что и я.

Я перевернула левую руку и посмотрела на шрам на ладони.

– Черт.

Затем взяла телефон и ответила на последний номер. Линия прогудела три раза, и с каждым гудком я думала, что нужно разорвать соединение, выключить телефон и никогда больше не включать его снова. Я могла бы купить новый с новым номером. Новый номер, которым я не поделилась бы даже с матерью, потому что, очевидно, ей тоже нельзя доверять.

После четвертого гудка звонок был переадресован на голосовую почту. Голос Кортни сообщил, что сейчас она недоступна, но, пожалуйста, оставьте имя и номер, и я перезвоню.

Еще до того как раздался звуковой сигнал, я отключила соединение и обхватила голову руками.

Что, черт возьми, я делаю? Да, Оливия мертва, и это ужасно, но какое мне до этого дело? Я не видела ее и не разговаривала с ней много лет. Да, когда-то мы были подругами, но это была совсем другая жизнь. Я сожалела о случившемся, но зачем мне ехать на ее похороны? Это ничего не изменит.

Телефон завибрировал на столе.

Я открыла глаза. Посмотрела на экран.

Кортни.

Я просто не могла ответить. Пусть снова войдет в голосовую почту. Отключу телефон на остаток дня. Но слова Лизы продолжали вертеться в глубине моего сознания. Она сказала, что это поможет мне поставить точку в этой истории.