Школа Бессмертного - [12]

– Не преувеличивайте, Блэквуд, – Марья обратилась к послу Вестлана, как самому старшему из трёх. – Не стоит называть скромные поминки торжественным собранием. Я всего лишь хочу отдать дань уважения нашему старому учителю.

– Всё, что вы делаете, ваше величество, всегда находится на грани высокой торжественности. Даже такие трагические события. Позвольте заметить, это свойство немногих, истинно благородных королей. И королев, – добавил Блэквуд с извиняющейся улыбкой.

Елена презрительно хмыкнула. Блэквуд неторопливо повернулся к ней, но ничего не сказал. Марья улыбнулась нарочито вежливо.

– Вижу, вы уже познакомились, Блэквуд. С моим братом.

– О да, князь оказал мне эту честь, – посол снова повернулся к ней. – Я поздравил его со столь триумфальным возвращением и позволил себе поинтересоваться его пребыванием в другом мире.

– Я не князь, Блэквуд, – усмехнулся Бессмертный.

– Ваше величество? – растерялся посол.

– Тем более не король. И не царь.

– Но… как же тогда…

– Обращайтесь ко мне «ваше превосходительство», – спокойно предложил Бессмертный. – Да, там, где я был, это не высший титул. Но здесь самое то.

– Конечно, ваше превосходительство, – с готовностью склонился Блэквуд.

– А почему не высший? – возмутилась Елена. – Ты самый лучший, ты заслуживаешь высшего!

– Так он и выбрал себе самое лучшее, – усмехнулась Марья. – Если бы ты не возмущалась, а слушала, услышала бы, что сообщил нам его превосходительство. Что он превосходит здесь всех остальных.

Бессмертный улыбнулся ей в ответ. Как и раньше, они поняли друг друга без слов.

– Как здоровье императора, Блэквуд? – снова повернулась Марья к послу.

– Благодарю за заботу, ваше величество, всё хорошо. Он шлёт вам наилучшие пожелания.

– Да, передавайте ему наши, – рассеянно ответила Марья, намереваясь завершить беседу и приглашать всех за стол. Краем глаза она заметила Коломну.

– Ваше величество! – осторожно поднял руку Маскина. – Позвольте? Мы можем поговорить о возвращении кагана? Не хочется злоупотреблять вашим гостеприимством…

– Разумеется, Маскина! – милостиво улыбнулась Марья послу каганата. – Но не сейчас. Сейчас пора за столы, прошу вас…

Подошёл Коломна, и она успела заметить его встревоженный вид, но тут дворецкий объявил царевича, и ей стало не до дьяка.

Иван вошёл – прямой, стройный, красивый. В своём лучшем наряде, чисто выбритый, чёрные волосы расчёсаны и уложены волосок к волоску. Теперь все, пока он шёл, смотрели на него, как только что на Марью.

– Ваше величество! – тихо произнёс он, подходя и склоняясь к её руке. – Прошу простить за опоздание. Отдавал последние приказы нарядам по городу.

Марья осознавала, что на них смотрят все. Её беспокоил Иван – и его поведение, и его вид, и даже обращение. Она понимала, что на людях «ваше величество» уместнее, чем привычное «матушка», что последние дни вообще многое изменили и по-прежнему уже не будет. И всё-таки… всё-таки было что-то ещё. Не нравился ей сейчас Иван. Не нравилась его демонстративная холодная сдержанность, его непривычная скрытность.

Времени разбираться, однако, не было.

– Ничего, Иван! – пряча беспокойство за приветливой улыбкой, произнесла она. – Мы совсем недолго тебя ждали. Прошу к столу!

Длинные столы были расставлены вдоль трёх стен, оставляя открытое пространство в середине комнаты для музыкантов и актёров. Сегодня выступлений, естественно, не планировалось. Но столы были расставлены привычным порядком, и Марья заняла своё привычное место за центральным столом.

Справа от неё, как всегда, сел Иван. Она неслышно выдохнула, словно боялась, что он изменит себе сегодня и здесь. Рядом с Иваном села Лика, притащившая с собой несносную подружку, за ней Савостьянов, Коломна, и дальше шли члены Малого совета – Реутов, Алексеев, Салтыков, Вельский и остальные.

Слева сидела Ольга с семьёй. Она просила Кощея, но он отказался, выбрав себе место на самом краю левого стола, между Соловьём и Еленой.

Дворецкий подал знак, в дверь стали вносить горячие блюда. Марья дождалась, пока расставят первую перемену, поднялась с бокалом вина в руке. Ещё три-четыре секунды в зале стоял ропот, потом стих.

– Дорогие гости! – звучно обратилась к присутствующим царица. – Мы собрались здесь по скорбному поводу, провожая в последний путь нашего великого и любимого учителя Велизария Хлора. Я никогда не думала, что именно нам, нашему городу и царству, выпадет такая трагическая честь – принять у себя прах этого замечательного волшебника. Но что случилось – случилось. Мы постарались сделать всё, дабы покойному были выказаны все положенные почести. Он заслуживал лучшей участи и лучшего, более почётного прощания. Не его вина, что он упокоился здесь. Но и не наша. Спи спокойно, дорогой учитель. Нам тебя будет не хватать.

Она подняла бокал, сделала глоток. Остальные молча последовали её примеру.

Марья села. Она не была довольна своей речью. Как-то всё скомканно получилось, напыщенно, не по делу. Не то сказала, что хотела, не то, что нужно было. Не подготовилась как следует, вот и результат.

Она хотела намекнуть на убийство Велизария, указать на виновников преступления. И этого, и того, старого, с которого всё началось. Но не смогла заставить себя это сделать. Костя был в Малахите, Хранители молчали, и, несмотря на все заверения брата, она до сих пор терзалась сомнениями. Что, если он ошибся? Что, если Хранители не пойдут на переговоры? А если пойдут, если как раз сейчас они это решают, то стоит ли обострять с ними отношения до точки невозврата, публично обвинять их в преступлении?