Шкатулка с бабочкой - [10]

— Я всегда буду беречь ее, папа. Спасибо тебе, — отозвалась Федерика, переполняясь благодарностью и настолько взволнованная его рассказом, что ее губы, казалось, потеряли свой цвет и стали совсем бледными.

Пока дочь сидела, погруженная в переживания от услышанного, и бережно прикасалась к бабочке дрожащей рукой, Рамон глянул на часы.

— Нам уже пора отправляться на обед, — прошептал он ей на ухо, нежно погладив шелковистую кожу на ее белоснежной шейке. Отец встал и потянулся, прежде чем одеться. Федерика закрыла шкатулку и, помедлив, последовала его примеру, поднимаясь на ноги.

— А где Раста? — воскликнул он, обшаривая глазами берег. Старательно расправив складки на своем прелестном лимонном платье, она стала звать Расту. Он тут же появился, весь мокрый и в песке, но еще полный энергии и с мячиком в пасти.

— Сюда, Раста! — крикнула она, хлопая себя по бедрам. Он примчался к ней и положил мяч на землю. Она покачала головой. Возможно, какой-то бедняк захочет вернуть этот мяч, подумала она, поднимая его двумя пальцами, чтобы не запачкаться. — Что мне делать с этим мячом, папа?

— Ну, я думаю, что можно оставить его псу. Бедный старый Раста. Ему больше не с чем играть. К тому же я не вижу, чтобы этот мяч кто-то искал, — ответил он, надевая на ноги мокасины. Федерика швырнула мяч подальше, и Раста тут же понесся за ним. — Пошли, нам пора, — сказал он, взяв ее за руку и направляясь вверх по ступеням.

— Это была такая прекрасная история, папа.

— Я знал, что она тебе понравится.

— Она мне очень понравилась. И шкатулка тоже — я буду беречь ее всегда. Она будет самой дорогой для меня вещью, — произнесла Федерика, крепко прижимая ее к груди.

Когда по дороге домой они поднимались на холм, Рамона охватило грустное настроение. У него было плохое предчувствие, ему казалось, что Элен решилась на развод. В ее глазах появилось то отсутствующее выражение, которого он раньше никогда не замечал, — нечто вроде молчаливого заявления об отставке. В чертах ее лица уже не ощущалось былой отваги, а поведение свидетельствовало о том, что она уже устала от сражений и желает уйти на покой. Он глубоко вздохнул и посмотрел на Федерику, которая все еще витала где-то в Писаке в компании с Топакуай и Ванчуко и молчаливо взбиралась на холм рядом с ним.

Они вернули Расту сеньоре Бараке, которая была весьма благодарна за то, что он перестал лаять, а только тяжело пыхтел и помахивал своим тощим хвостом от удовольствия. Она сказала, что Федерика может брать его с собой, когда только захочет.

— Раз он тебя не покусал, значит, ты ему понравилась, — констатировала она без тени улыбки.

Федерика шла вслед за отцом по улице.

— Мама говорит, что я не должна к нему прикасаться, потому что мы не знаем, где он побывал до этого, — доверительно сообщила она.

— Ну, сейчас-то мы это точно знаем, — ответил он, улыбаясь. — Но давай поступим так, как говорит мама, и вымоем руки перед обедом.

— Мы с Лидией приготовили твое любимое блюдо, — с гордостью доложила она.

Он улыбнулся, и его белоснежные зубы засверкали на фоне темной кожи.

— Пастель де чокло, — догадался отец, и она кивнула. — Я не заслуживаю того, что ты у меня есть.

— О, заслуживаешь, заслуживаешь! Ты самый лучший отец во всем мире, — радостно ответила она, прижимая к груди волшебную шкатулку и стискивая его руку настолько крепко, что Рамон поверил, что это действительно так.

Глава 3

Вслед за отцом Федерика прошла через ворота сквозь полуденные тени раскидистых акаций к парадному входу. Не успели они подойти, как появилась Лидия с раскрасневшимся и озабоченным лицом.

— Дон Рамон! Сеньора Элен ожидает вас к обеду. Она сказала, чтобы я нашла вас, — сообщила она, тяжко вздыхая от усердия.

Рамон направился к ней с обезоруживающей широкой улыбкой.

— Хорошо, Лидия, но тебе не нужно нас искать, поскольку мы уже здесь. Я слышал, что на обед будет пастель де чокло, — сказал он, проходя в холл.

— Да, дон Рамон. Федерика приготовила его сама, — уточнила она, закрывая за собой дверь и следуя за ними в кухню.

— Пахнет вкусно, — заметил он, вдыхая жаркий аромат лука. — Не забудь помыть руки, Феде, — добавил он, подставляя свои ладони под струю воды.

Глаза Федерики сияли счастьем, а с ее лица не сходила улыбка. Вымыв руки, она помчалась в гостиную, чтобы рассказать матери о легенде, связанной со шкатулкой.

— Мама! — закричала она, пробегая по коридору. — Мама!

Элен появилась с усталым выражением на лице и Хэлом на руках.

— Где ты была, Феде? — спросила она, проводя рукой по растрепанным ветром волосам ребенка. — Хэл умирает от голода.

— Мы ходили на берег и взяли с собой Расту, пса сеньоры Бараки. Знаешь, он больше не лает и так обрадовался, что мы взяли его на прогулку. Пока папа плавал, а я присматривала за его вещами, Раста тоже плавал. А потом папа рассказал мне легенду.

— Что за легенда? — спросила Элен, сопровождая дочь в столовую.

— Про Топакуай — принцессу инка и ее возлюбленного Ванчуко. Эту шкатулку, которую подарил мне папа, Ванчуко сделал для принцессы.

— Вот как. Очень мило, — спокойно произнесла Элен. Она посмотрела на мужа, входившего в комнату, и напряженная атмосфера снова вернулась в дом. На мгновение их взгляды встретились: они походили на двух странников, которые впервые в жизни с любопытством смотрят друг на друга. Элен первая отвела глаза.