Шкатулка Исмаил-бея - [2]

— Может, в ящике старинный кинжал или пистолет, вот было бы здорово!

— Голубую ленточку не хочешь? — перебивает его Энвер.

— Зачем ленточку?

— Соску-пустышку вешать. Кончай раньше времени слюни распускать.

В конце темной и узкой улочки, примыкающей к Караван-сараю, появился человек. Поравнявшись с входом в Надвратную башню, подозрительно осмотрелся. По движениям огонька сигареты было видно, что незнакомец поднимается по винтовой лестнице. Остановился. Похоже, кого-то поджидая.

Внизу, у входа в башню, вспыхнула крохотным огоньком зажигалка. Раз, два, три. На этот условный сигнал незнакомец ответил двумя вспышками своей зажигалки. В ее свете видны только добротные ботинки-мокасины незнакомца.

Горящие в темноте сигареты сблизились. Незнакомец, пришедший первым, спросил:

— По дороге никто за вами не увязался?

— Не беспокойтесь, полный штиль. А у вас что слышно? Беретесь за это дело? Аванс при мне, можете получить…

— Выяснилось, что профессор хранит эту штуковину на даче, оборудованной телефонной сигнализацией. Надо нейтрализовать блокировку.

— Меня в технику зря посвящаете. Не понимаю и не интересуюсь.

— Вам хорошо.

— Не говорите, у каждого свой риск. Будет у меня эта книга? Я пришел за ответом.

Первый незнакомец, помолчав, спросил:

— Где ваш аванс?

— Держите. Банковская упаковка, можно не пересчитывать.

— Знаю. Может случиться, что трех дней не хватит, как тогда?

— Тогда? Сдадите книгу в макулатуру. Покупатель ждать пе может. Товар на ценителя. Платит «зеленью». Ясно?

— С долларами дела не имею.

— Разочтемся.

— Возвращайтесь тем же путем. Я пройду через балюстраду.

Первый незнакомец поднялся по винтовой лестнице до террасы, огражденной балюстрадой, по отпрянул назад, увидев ребят, возившихся с железным ящиком.

У них работа продвинулась — крышка стала поддаваться. Энвер и Мансур и не подозревали, что на террасе они уже не одни. У Мансура началась такая нервная дрожь, что он с ней с трудом справлялся, — луч фонарика так и прыгал из стороны в сторону.

— Да свети как следует, не видно мне, — прикрикнул на него Энвер.

Замок сдался, и крышка ящика медленно, с ржавым скрипом приоткрылась. Энвер просунул руку и пошарил внутри:

— Пусто. Только вот это, — Энвер вытащил небольшую шкатулку.

Когда ее открыли, под лучами фонарика засверкали драгоценности, аккуратно лежащие на черных бархатных подушечках. В середине шкатулки лежала большая бриллиантовая брошь с турецким полумесяцем из крупных камней, фермуар, перстень, бриллиантовые подвески и свернутая змейкой нитка крупного черного жемчуга.

— Клад! — негромко вскрикнул Мансур и замер.

Радужное свечение бриллиантов в лучах карманного фонаря увидел и человек, затаившийся у выхода из башни. Его темная фигура напружинилась и отделилась от стены, готовая ринуться на мальчишек. Но неожиданно на винтовой лестнице зажглась спичка, послышался грубый голос:

— Свети, свети! Должен быть стакан. Всегда тут стоит.

— На кой он? Давай из горла, — ответил кто-то пропитым голосом.

Появление в башне выпивох помешало незнакомцу. Он вновь затаился.

— Что с этим будем делать? — шепотом спросил Энвер.

— Решим завтра. Домой пора, — сказал Мансур.

Забрав инструмент и шкатулку, ребята направились к башне. Незнакомец отступил назад. На втором витке винтовой лестницы он рукой нащупал нишу, подтянулся и замер.

Светя себе под ноги, ребята ступили на винтовую лестницу.

— Не придумаю, куда спрятать шкатулку. Возьми ты ее к себе, Мансур.

— Лучше ты, Энвер. Мать пристанет — где был, что принес?

— Слышь, кто-то идет. Нигде не дадут спокойно погулять, — посетовал пропитой голос внизу.

— Алкаши, — объяснил Энвер. — Пошли, пошли, они сейчас уберутся.

И верно, снизу донеслось топание ног, выпивохи покинули башню.

Вслед за ребятами торопливо вышел незнакомец, стал их догонять. Но и здесь ему помешали. Послышался шум приближающегося автомобиля. Незнакомец обернулся и увидел автомобиль с синими «мигалками» па крыше. Милиция! Доехав до перекрестка, милицейская машина свернула к Караван-сараю.

Пока незнакомец оглядывался, пережидал машину, Энвер скрылся в своем дворе, исчез и Мансур…

У дома Энвера — незнакомец. Он смотрит на номер дома, светящийся в темноте.

Энвер ужинает на кухне. Мать возится у плиты, сестренка Наргис ей помогает, но при этом играет в стюардессу.

— Пристегните ремни. Чаю, минеральной воды?

Подчеркнуто вежливо, па вытянутых руках, она держит поднос с чаем для Энвера.

— Надеюсь, у тебя хватит мужества самому рассказать отцу, как ты себя ведешь в его отсутствии, — сказала мать, ставя перед Энвером ужин.

— Как руки распускаешь, — добавила Наргис.

— Когда отец вернется, не сказал? — спросил Энвер.,

— Завтра к нему поедешь и спросишь. Взяли манеру по неделям людей домой не отпускать…

— В доке была авария, док голландский… — вмешалась Наргис.

— Я тебе дам голландский! Марш в постель, не встревай в разговор старших.

Не выходя из образа стюардессы, Наргис покинула кухню.

— И ты не засиживайся, нечего, — сказала мать Энверу.

… В своей комнате Энвер долго размышлял, куда бы понадежней спрятать находку. Взгляд его остановился на книжном шкафу. Выбросив несколько томов из второго ряда, он вдвинул шкатулку. Подозрительно скрипнула половица в коридоре. Ои оглянулся — не Наргис ли там за дверью?