Шкатулка группенфюрера - [23]

– Знаю я этого Антошу, прости господи. Он в последние месяцы чуть ли не ночевал в нашем доме. Надежду Владимировну он буквально засыпал розами, которых она, к слову, терпеть не может. Даже мне взятку предлагал. Идиот!

– Это вы о Пузыревском? – уточнил я.

– О нем родимом. В чем-то он крупно провинился перед Ильиным. Тот на него даже ногами топал. В крови-де ты меня измазал, подонок! Василий Валентинович человек обычно выдержанный, хорошо воспитанный, слова худого не скажет. А тут даже от мата не удержался. Но потом они вроде помирились. На чем уж сошлись, я не знаю. А вскорости, значит, убили зятька нашего непутевого. Так Пузыревский чуть ли не главным распорядителем был на похоронах.

– Значит, Писаревский с Ильиным недавно познакомились?

– Не знаю, с каких пор его Василий Валентинович знает, а в дом к нему он пришел в первый раз месяца четыре назад. Надежда Владимировна его тогда в первый раз увидела, а уж он всех друзей-приятелей мужа знает наперечет.

Похоже, финансовый директор ОАО «Эверест» на чем-то крупно прокололся. Причем настолько крупно, что ему понадобилась надежная защита, и эту защиту ему мог предоставить только Ильин. Скорее всего, Пузыревский не стал извещать о неприятностях Чистюлю. Наоборот, он представил свое поражение как победу и окрыленный Чистопалов с новыми силами ринулся в бой теперь уже против Кружилина, даже не подозревая, что затевает войну против ближайшего сподвижника своего нового босса. И вот здесь начинается самое интересное. Ильин зачем-то отправляет в наш город своего зятя, хотя для прекращения войны хватило бы одного звонка Пузыревского. Возможно, этот звонок последовал и стал для Антона Сергеевича спасительным. Он заслужил не только прощение, но признательность Ильина, избавив его от очень докучливого человека руками прытких провинциалов. Конечно, это были всего лишь мои предположения, а потому я нуждался в человеке, способном их либо подтвердить, либо опровергнуть. И таким человеком мог быть только Пузыревский.

– Скажите, Людмила, Антон Сергеевич, к вам обычно один приезжает?

– С водителем и охранником. Но водитель спит в машине, а Витек сопровождает шефа. Но дальше прихожей его, естественно, не пускают. Я за этим строго слежу.

– Симпатичный парень? – предположил я.

– Скажете тоже, господин Шульц, – покраснела Людмила. – На что он мне сдался.

– Мне нужен Пузыревский, – сказал я смущенной экономке. – Думаю, за час-полтора я с ним управлюсь. А вам, Людмила, я оставлю на растерзание охранника, на то же время. Не знаю, где и какими средствами вы его будете удерживать, но ваш благородный труд я щедро оплачу. Здесь пять тысяч долларов.

Экономка бросила испуганный взгляд на пачку радужных купюр и почему-то перекрестилась:

– Вы его убивать будете?

– Нет, моя дорогая. Мне просто надо с Пузыревским обговорить выгодную сделку. Клянусь мамой, он покинет этот дом живым и здоровым.

– Ох, – облегченно вздохнула Людмила. – А я испугалась. Такие деньжищи. Ей богу, этот Витек пяти тысяч не стоит.

– Сдачу с вас я в любом случае не возьму, – утешил я ее.

Людмила плотоядно засмеялась, продемонстрировав великолепные зубы. Потом резко оборвала смех и о чем-то задумалась.

– Василий сказал, что оставил в столе бумаги для Пузыревского, но Антоша почему-то за ними не приехал. Может напомнить ему?

– Напомните, Людмила, – согласился я. – Антон Сергеевич человек занятой, мог и замотаться. Сейчас три часа ночи. Позвоните ему в восемь утра. К десяти он до нас доберется, а мы за это время успеем выспаться.

– Милости прошу, – развела руками экономка. – Комнат в этом дворце на всех хватит.

Пузыревский оказался даже более расторопным, чем я ожидал и уже в девять часов с минутами постучался в ворота чужой усадьбы. Я едва успел занять место у окна, когда на лестнице зазвучал уверенный мужской голос.

– В кабинете они лежат, Антон Сергеевич, – громче, чем нужно, прокричала Людмила. – На столе. А я пока Виктора кофе угощу. Что-то сонный он у вас какой-то.

Пузыревский уверенно вошел в чужой кабинет и даже присел за чужой стол, вот только углубиться в чтение бумаг я ему не позволил. Завидев незнакомого мужчину, финансист собрался было издать протестующий крик, но дуло чужого пистолета у виска заставило его прикусить язык.

– Разумно, Антон Сергеевич, – одобрил я его поведение. – Предсмертный крик вы всегда успеете издать. Впрочем, Витек вряд ли вас услышит.

– Кто вы такие и что вам нужно? – обрел себя в предложенных обстоятельствах Пузыревский.

– Вы не против, если наш разговор будет записываться на видеокамеру?

– А у меня есть выбор? – нашел в себе силы для шутки Антон Сергеевич.

– Выбор всегда есть, господин Пузыревский, особенно у разумного человека. По-моему, вы только однажды потеряли лицо, но, увы, эта ошибка может стать для вас фатальной.

– Не понимаю, о чем вы говорите, молодой человек, – нервно поежился Пузыревский, с ненавистью глядя на камеру в руках Колотова. – И вообще, кто вы такой?

– Извините, забыл представиться: Феликс Строганов.

– А, – протянул финансист. – Вот черт. Извините, я не вам.

– Это вы отдали приказ о нападении на машину, перевозившую ювелирные изделия?