Шизо и Цикло. Присмотрись, кто рядом с тобой. Психологический определитель - [5]

Иного склада ребенок меланхолического темперамента: сумрачный и не по летам серьезный, он медлителен и основателен в проявлениях своей воли. С сильным, глубоким и вдумчивым умом, он непреклонен и настойчив до фанатизма в своих излюбленных взглядах. Крайне впечатлительный, мрачный и замкнутый, он редко проявляет свои чувства. Это рано состарившееся дитя, так мало похожее на жизнерадостного ребенка, внушает своим руководителям и невольное уважение, и затаенную боязнь за его будущее» (К. Н. Корнилов, 1921 г.).

Впредь мы постараемся избегать столь пространных цитат. Вышеприведенный пассаж был выбран с двоякой целью: во-первых, чтобы дать более или менее исчерпывающую характеристику четырех классических темпераментов, а во-вторых, чтобы проиллюстрировать субъективную зыбкость подобных истолкований. Нам, к примеру, флегматик видится совсем по-иному. Флегматик – существо эпически спокойное, живущее по принципу «тише едешь – дальше будешь». Он не делает лишних движений, он – сама невозмутимость, полнейшее торжество принципа экономии. Флегматик, разумеется, ни в коем случае не баловень судьбы, как сангвиник, но, с другой стороны, он не собирается вырывать ее милости силой, подобно холерику. Мимозоподобная чувствительность меланхолика ему также чужда. Он никуда не торопится, он просто ждет. Поэтому судьба относится к нему с почтительным равнодушием, точно так же, как и он к ней. Флегматик – истинная вещь в себе, непостижимая и загадочная. В нем нет даже намека на слабость, и остается совершенно непонятным, почему автор вышеприведенных строк поместил флегматика в разряд слабых типов.

Четыре варианта человеческих темпераментов нашли свое отражение и в учении И. П. Павлова о типах нервной системы. В соответствии с этим учением каждый тип нервной системы представляет собой совокупность трех основных свойств нервных процессов – силы, уравновешенности и подвижности. По силе раздражительного и тормозного процессов могут быть выделены сильный и слабый типы нервной системы, по уравновешенности нервных процессов – уравновешенный и неуравновешенный, а по их подвижности – подвижный и малоподвижный типы нервной системы. Эта конструкция позволила И. П. Павлову установить четыре основных типа нервной системы: живой, безудержный, спокойный и слабый, которым он дал следующую характеристику.

Живой тип характеризуется наличием сильной нервной системы, хорошей уравновешенностью возбудительного и тормозного процессов и их подвижностью, выражающейся в быстрой смене этих процессов (сильный, уравновешенный, подвижный).

Безудержный тип характеризуется наличием сильной нервной системы, отличаясь неуравновешенностью основных нервных процессов, а именно – преобладанием процессов возбуждения над процессами торможения (сильный, неуравновешенный).

Спокойный тип характеризуется наличием сильной нервной системы, уравновешенностью процессов возбуждения и торможения, но вместе с тем малой их подвижностью: процессы возбуждения и торможения у этого типа медленно и с трудом сменяют друг друга (сильный, уравновешенный, инертный).

Слабый тип характеризуется наличием слабой нервной системы, малой работоспособностью нервных клеток, их быстрой истощаемостью. Этот тип нервной системы отличается слабым течением процессов возбуждения и торможения неадекватно силе получаемых раздражителей, а в отдельных случаях даже срывом в работе нервных центров, появлением при воздействии сильных раздражителей так называемого запредельного торможения вместо нормального возбудительного процесса (слабый).

Если сопоставить типы нервной системы по Павлову с четырьмя темпераментами Гиппократа, мы увидим такое соответствие: живой тип – сангвиник, безудержный тип – холерик, спокойный тип – флегматик, слабый тип – меланхолик.

Отрадно, конечно, что флегматик перекочевал из категории слабых типов в категорию сильных (в противоположность схеме К. Н. Корнилова), но вот с сангвиником приключилась незадача. В физиологической классификации Павлова он занимает самое привилегированное положение: и сильный, и подвижный, и уравновешенный. Поэтому описание этого типа, данное замечательным наблюдателем характеров XVII века Жаном де Лабрюйером, вызвало бы у Ивана Петровича негодование (справедливости ради следует сказать, что Лабрюйер запечатлел крайний вариант сангвиника). Впрочем, судите сами:

«Руффин начинает седеть, но он здоров, со свежим лицом и быстрыми глазами, которые обещают ему еще двадцать лет жизни. Он весел, шутлив, общителен, беззаботен, он смеется от всего сердца, даже в одиночку и без всякого повода, доволен собою, своими близкими, своим небольшим состоянием, утверждает, что счастлив; он теряет единственного сына, молодого человека, подававшего большие надежды, который мог бы стать честью семьи, но заботу оплакивать его предоставляет другим; он говорит: „У меня умер сын, это сведет в могилу его мать“, а сам уже утешен. У него нет ни друзей, ни врагов, никто его не раздражает, ему все нравятся, все родные для него; с человеком, которого он видит в первый раз, он говорит так же свободно и доверчиво, как с теми, кого он называет старыми друзьями; и тотчас же посвящает его в свои шуточки и историйки; с ним можно встретиться и расстаться, не возбудив его внимания: рассказ, который начал передавать одному, он заканчивает перед другим, заступившим место первого».