Схизматрица (сборник) - [22]

Константин всегда был амбициозен, и он, Линдсей, пока меж ними было доверие, заменил это доверие исхищренностью и обманом. Раньше их соединяли идеалы — теперь соединяет убийство.

Линдсей ощутил какое-то уродливое родство между собой и убийцей. Тренировали и обучали их, судя по всему, одинаково. Ненависть к самому себе заставляла его еще больше трепетать перед боевиком.

Он украл лицо Линдсея… Во внезапной вспышке интуиции Линдсей понял, как обратить силу убийцы против него же самого.

Нужно просто поменяться местами. Он, Линдсей, совершит какое-нибудь ужасное преступление, а вина падет на наемника.

Преступление это необходимо Кицунэ. Пусть же оно будет ей прощальным подарком. Посланием, понятным лишь ей одной. Он даст ей свободу, а счет оплатит враг.

Открыв кейс, он выбросил из него кипу акций. Затем, отодвинув панель пола, взглянул на тело старухи яритэ, обнаженное, возлежащее на сморщенном гидравлическом ложе. Он оглядел комнату в поисках чего-либо режущего…

Глава 3

Космический корабль «Красный Консенсус»

02.06.16

Когда последняя из разгоночных ракет Дзайбацу отошла и в работу включился маршевый двигатель «Красного Консенсуса», Линдсей подумал, что теперь он в относительной безопасности.

— Ну так как, гражданин? — спросил президент. — Товар взял и — бродяжить? Что в чемоданчике, а, госсек? Замороженные наркотики? Или, может, софты[1] горяченькие?

— Это подождет, — отвечал Линдсей. — Проверим сначала лица каждого, кто здесь есть. Убедимся, что они не поддельные.

— Сбрендил ты, вот что, — сказал один из сенаторов. — Твои «антибиотики» — чернуха для агитпропа. Такого не бывает.

— Ты в безопасности, — заверил президент. — Уж поверь, мы знаем корабль до последнего ангстрема. — Он бережно смахнул с мешковины, в которую был обернут кейс, громадного таракана. — Ты с добычей, верно? Хочешь купить долю в каком-нибудь картеле? Вообще-то у нас дела, но можно завернуть в Пояс — скажем, к Беттине или Фемиде. Только за это, — президент нехорошо улыбнулся, — придется платить.

— Я остаюсь с вами, — сказал Линдсей.

— Aга! Тогда чемоданчик — общий!

Он выхватил у Линдсея кейс и бросил его спикеру парламента.

— Я сам открою, — поспешно сказал Линдсей. — Дайте вначале объяснить…

— Конечно, — сказала спикер. — Объяснишь, сколько это стоит.

Она принялась резать кейс портативной электропилой. Посыпались искры, завоняло горелым пластиком. Линдсей отвернулся.

Справившись с крышкой, спикер придавила кейс коленом, чтобы не уплыл, запустила руку внутрь и извлекла добычу Линдсея. Отрезанную голову яритэ.

Спикер, бросив голову, отскочила с яростным шипением кошки, которой прижали хвост.

— Взять его! — взвыл президент. Двое сенаторов, оттолкнувшись ногами от стен, взяли руки и ноги Линдсея в болезненные захваты дзюдо.

— Ты и есть этот самый убийца! — рыкнул президент. — Тебя наняли прикончить старую механистку. Тут никакого товара нет! — Он с отвращением взглянул на усеянную разъемами голову. — Отнеси эту пакость в рециклер, — велел он одному из депутатов. — Мне таких штук на борту не надо. — Депутат брезгливо поднял голову за прядку редких волос. — Хотя погоди. Сначала снеси в мастерскую и вытащи всю электронику.

Он повернулся к Линдсею:

— Значит, так, гражданин. Ты — наемный убийца?

Возражать было как-то неудобно.

— Конечно, — не задумываясь, ответил Линдсей. — Как скажете.

Воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием — металл маршевых двигателей постепенно нагревался.

— Давайте вышвырнем этого говнюка в вакуум, из шлюза, — предложила спикер парламента.

— Нельзя, — возразил председатель Верховного Суда — старый, едва живой механист, страдавший носовыми кровотечениями. — Он является государственным секретарем и не может быть приговорен без сенатского импичмента.

Трое сенаторов — двое мужчин и женщина — явно заинтересовались такой идеей. У Сената крохотной Демократии дел было немного. Парламент превосходил их числом, а из всей команды они пользовались наименьшим доверием.

Линдсей пожал плечами. Вышло превосходно: он прочувствовал президентскую манеру держать себя, и подражание несколько разрядило обстановку. Теперь можно было говорить.

— Здесь — политическое дело.

Голос звучал устало; чувствовалось, что говорящий совершенно вымотан и опустошен. Жажда крови у окружающих шла на убыль, ситуация стала предсказуемой и даже не очень-то интересной.

— Я работал для Корпоративной республики Моря Спокойствия. Там — переворот. Они высылают множество народу в Дзайбацу. Я должен был расчистить им путь.

Ему, очевидно, верили. Тогда он придал голосу выразительности:

— Но это же — фашисты! Я предпочел бы служить демократическому правительству. Кроме этого, они послали за мной антибиотика. По крайней мере, я полагаю, что именно они. — Улыбнувшись, он развел руками, как бы невзначай освободив их из ослабевших захватов. — Разве я вам хоть раз солгал? Я ведь не говорил, что я не убийца! И вспомните, какие деньги вы с моей помощью заработали!

— Ага. Это точно, — рассудительно сказал президент. — Но голову-то зачем было отрезать?

— Я выполнял приказ, — сказал Линдсей. — Я это умею, господин президент. Вот увидите.