Шиза. История одной клички - [28]

Загадочный возлюбленный исчез без всяких объяснений. Спрятался. Затаился и молчал, мотая на кулак нервы воздыхательницы, как и положено всем загадочным возлюбленным. Янка искала его в Интернете, требовала выдать его номер по «09», изучала телефонные справочники. Всё было тщетно. Испепеляющие душевные муки она выражала в диких графических зарисовках с неизменным центром композиции — пылающим в огне телефоном, ведь все надежды были возложены именно на этот глупый аппарат с трубкой.

Семейные вечера можно было бы назвать невыносимо скучными, если бы не обилие бодрящих актов устрашения со стороны мамы Иры. Несмотря на все ужасы домашней войны, Янка никуда не выходила, боясь, что в её отсутствие позвонит Агранович и тогда мама Ира, по своему обыкновению, начнет разговор с тренировки командного голоса: «Поздороваться бы не мешало для начала! Вас этому в школе не учили, молодой человек? Потрудитесь представиться, — с каждым словом резко повышая тон. — По какому поводу? Зачем? Для чего? А кто вы вообще?!» Надо быть законченным мазохистом, чтобы ещё хоть раз позвонить в подобный штаб НКВД.

— Сиди теперь на телефон медитируй, а он уж давно забыл, как тебя зовут! — шипел злобный внутренний голос.

— Нет! С ним что-то случилось. Обещал позвонить, значит, позвонит! Агранович — самый лучший на свете человек! Он очень занят! — горячился светлый оппонент, отстаивая своё мнение раз от разу всё неувереннее и печальнее.

— Ах, занят? Чем это, например?

— Может, он заболел и ему очень-очень плохо?

— Слинял, слинял, слинял! Как и все твои предыдущие ухажёры, — не унимался вредный внутренний скептик.

Однажды вечером, когда тонкая ниточка, на которой ещё кое-как держалась надежда, натянулась до предела, раздался телефонный звонок. Это был не просто звонок. Янка почувствовала мощные флюиды любви, исходящие вместе с его дребезжанием. Сорвав трубку, кинулась в свою кладовку, из которой, скрываясь от мамы Иры, вела особо важные телефонные разговоры. Но, не сдержавшись, нарушила на бегу необходимую конспирацию и почти закричала в трубку:

— Саша! Сашенька! Это ты?! Куда пропал? Почему так долго не звонил?

Но она жестоко ошиблась, приняв незнакомца за Аграновича.

— Извините, я, наверное, ошибся номером, — придавленно пролепетал парень на другом конце провода и повесил трубку.

Заботливая бабушка, воспитанная в духе средневековой морали, часто наставляла Янку, что мол, все мужики — кобели, как добьются своего — поминай как звали. Причём все коварные развратники напоследок объяснялись с безутешными родителями опозоренной девушки непременно одной и той же фразой: «Коню дают овёс — он не отказывается». Может, по законам Пламенеющей готики, резкая перемена в отношениях с Аграновичем была бы логична. Но, к большому Янкиному сожалению, пресловутого «овса» она ещё не успела ему предложить, если не считать несколько поцелуев на морозе.

Янка заперлась в тёмной кладовке, оглушённая и раздавленная. Со слезами на глазах долго и злобно хохотала, вспоминая, как придирчиво выбирала джемпер, как не раз опозорилась, путая имена, называла всех подряд Сашами. Изрисовала его портретами все тетради, да и в зарисовке обрубовочной головы, состоящей из углов и плоскостей, явно угадывались знакомые черты — вытянутый овал лица и нос необыкновенно красивой формы. Чтобы не разразиться безобразным криком, она заткнула себе рот перстнем, как соской-пустышкой. Долго посасывала прохладный гладкий камень, успокаиваясь таким грудничковым способом.

Часть 3 ВЕСЕННЕЕ ОБОСТРЕНИЕ

Весеннее обострение

Вот она пришла, весна, как паранойя…

Да, я знаю, как сходят с ума.

Да, я знаю, как сходят с ума.

Да, я знаю, как сходят с ума…

Из репертуара Николая Носкова, который знает, как сходят с ума

«Справочное бюро» располагалось в торце облезлого здания, на втором этаже. Маленькое окошечко, напоминающее амбразуру вражеского дзота, помещалось на окрашенной «туалетным» цветом двери, но было наглухо запечатано фанеркой. Очевидный факт подтверждался ещё и надписью «ЗАКРЫТО». Немного удивившись столь закономерному явлению, наивная девушка долго стояла, осознавая, как неотвратимо облетают сжёванные лепестки мечты. Услышав за дверью слабые признаки присутствия жизни, Янка решилась постучать. В замурованной канцелярской норке усилился раздражённый шорох.

Янка очень боялась всех официальных контор. Перед любой административной дверью ей приходили на ум дикие фантазии, как даже самый ничтожный чиновник, а особенно чиновница, лишь завидев просителя, превращается в голодного вампира. Вытягиваются острые клыки. Загибаются чёрные ногти. Слабеет безвольная жертва, отдавая свою кровь какому-нибудь главному бухгалтеру.

Набравшись смелости, Янка постучала ещё раз, громче. Фанерный лаз безмолвствовал, но зато со скрипом отворилась сама дверь. На Янку с нескрываемым пренебрежением вопросительно смотрели две молодые девушки. Беспардонное вторжение нарушило их спокойное интимное чаепитие с половинкой кремового торта:

— Ну, и что вы, девушка, ломитесь, в самом-то деле? Ясно ж написано: «Закрыто»! Седьмое марта — короткий день. Приходите после праздников.