Шиза и Малыш - [4]
И этот огромный жестокий мир не мог победить меня. Он чувствовал это и злился. Поэтому он еще с большей настойчивостью пытался втоптать меня в грязь. Он втаптывал меня в грязь физически, но душу победить не мог. Поэтому у нас держался равный постоянный счет один-один.
Даже я своим полудетским мозжечком понимал, что власть в наше время — это все. В нашей дебильной стране все было задом наперед. Может быть, так было и во всем мире, но за границей я не был, и потому за весь мир не мог ручаться. Вбиваемая в школе, в книгах, мамой и по телевизору мораль, нравственность, честь, совесть и прочая белиберда была лишь для униженных, забитых и послушных низов. Чтобы оно было послушным и не вздумало ослушаться наделенную властью верхушку. А те творили, что хотели. Они были не творцы истории нашей страны. Они были просто тварцы. От слова твари. Им было с кого брать пример. И все в нашей стране было для них. Деньги, дорогие дома, отдыхи за границей, карманное правосудие и принимаемые удобные для них законы.
Все боялись пикнуть против существующего порядка. Я не боялся, мне было приятно, что мир устроен именно так. Потому что этим огромное число людей было уравнено со мной. Уравнено презрением и наплевательством власть предержащих. Правда очень мало людей понимало, что происходит в действительности. Люди не понимали данного государством и правительством уродства их жизни.
Людишки с гневом осуждали карманного воришку, который на рынке украл кошелек с последними деньгами у старушки, но почему-то никто не вспоминал о том, что он украл его потому, что просто хотел жрать. Никто не вспоминал, что он уже год не может устроиться на работу. Никто не вспоминал, что заместитель мэра украл из городского бюджета, то есть у всех нас несколько миллионов рублей, и ему за это ничего не было. Никто не вспоминал, что несколькими олигархами, с легкой руки президента разворована и распродана вся страна. Хотя, может быть, они были и правы. Чего вспоминать? Все равно ничего им не будет. Они же сами принимают законы и указы, сами воруют, сами себя судят и сами наказывают…
Глава 2
Где-то в классе шестом начались целенаправленные издевательства надо мною в плане проведения битв двух дурачков. Выбираются чмошники из одного класса, из второго класса, и производится стравливание двух придурков. Два самых слабых и забитых существа на глазах своих одноклассников должны под их веселый и дружный хохот мутузить друг друга, пока эта веселая преуспевающая компания не насытится вкусом их крови, унижения и всепоглощающей ненависти друг к другу.
Первая драка была огромным убийственным шоком. Я должен был ударить в доброе округлое лицо забитого, как и я, Кольки из параллельного класса, своим крепко сжатым кулаком. Разум отказывался верить в то, что я должен был сделать. Мне в глаза смотрел такой же обезумевший Колин взгляд, все еще надеявшийся на мирный исход. Нас толкали друг к другу, когда вдруг Колька, в глупой надежде прекратить издевательства, ударил меня в нос, надеясь, что бесчинствующая вокруг толпа успокоится. Острая боль, абсолютное непонимание происходящего, горькая обида накрыли меня. Я лежал на мокром асфальте, из носа ручьем бежала кровь, а сверху на меня плевали мои одноклассники, считавшие меня опозорившим свой класс…
После Кольки был второй противник, потом третий, четвертый, пятый, а потом я сбился со счета. Меня били все, кому не лень. Я был общепризнанным чмырем и уродцем…
В седьмом классе меня зажали в углу пятиклассники. Трое мальчишек затолкали меня в угол, пытаясь разбить в кровь мое лицо своими острыми кулачками. Я пытался увернуться, как мог, но они доставали меня своими хлесткими, безжалостными ударами.
Защищаясь, я пытался закрыться от безжалостной бойни, до тех пор, пока случайно, обороняясь, не зацепил лицо одного из них своей рукой… Лицо мальчишки вдруг из лица агрессора превратилось в плачущее лицо ребенка, которого обидели. Его друзья испуганно попятились, а меня охватило ощущение того, что я могу представлять для кого-то угрозу.
Свое ощущение я попытался усилить в очередной драке. Отчаявшись от собственной смелости, впервые за всю свою жизнь, я после нескольких ударов не зажался в беззащитный комочек, не попытался вяло оттолкнуть очередного мучителя, а неожиданно для гогочущих зрителей с громким криком и широким замахом ударил своего опешившего соперника в ухо. Тот вздрогнул, поднял руки, чтобы закрыться, а я, в совершенном отчаянии и страхе орал и пытался ударить его еще и еще… Не знаю, чего он испугался больше — моих ударов, воплей, или откровенного безумия, но он вдруг заплакал… Это была моя первая победа.
В восьмом классе я перестал бояться бить. Деваться было некуда. Или должен был получить я, или мой противник. Я научился бить сразу, и со всей силы. Хорошее попадание в нос или в челюсть мгновенно прекращало драку, делая меня победителем. Малейшее проявление жалости, проявившееся в слабом ударе, аукалось злобой и еще большим напором соперника.
За полгода я не проиграл ни одной драки. Однако для всех я оставался забитым и беззащитным существом. Пока однажды все не встало с ног на голову…
Долгих шестнадцать лет вор-рецидивист Михей вынашивал мечту о побеге. Первая попытка вырваться с зоны оказалась неудачной, и он вновь оказался на нарах. Но судьба предоставила Михею еще один шанс. Один из тысячи! И не воспользоваться им было бы непростительно. Тем более что запах свободы и смертельный риск пьянили и обостряли все чувства до предела. Будто затравленные звери, пробираются Михей и его подельник по кличке Граф по непроходимой тайге. Любая их попытка войти в контакт с людьми становится смертельно опасной и для них самих, и для окружающих.
Чаша терпения премьер-министра России переполнилась. Вот уже который год все спецслужбы пытаются обуздать пособников международного терроризма, а воз и ныне там. Кроме того, на носу Олимпиада в Сочи, которая должна стать самой безопасной за всю историю… И премьер волевым решением создает принципиально новую структуру — Главное управление федеральной антитеррористической разведывательно-оперативной службы, сокращенно ФАРОС. Именно она координирует все службы антитеррора России, а комплектуется сотрудниками ФСБ и ГРУ.
В истории цивилизации было два Ковчега – Ноев и Ковчег Завета, в котором Моисей храьил каменные таблички с десятью заповедями. В Библии говорится, что Ковчег Завета обладал удивительной силой и мощью. Ковчег хранился в Храме царя Соломона. А потом он исчез. О неизвестных страницах истории, о поисках Ковчега Завета Васко да Гамой, Бартоломео Диашем, Христофором Колумбом, орденом тамплиеров и др. рассказывается в книге «Репортаж не для печати» События книги, посвященные загадке Библии, насчитывающей две тысячи лет, разворачиваются в США, Эфиопии, Египте, Израиле, Франции, Шотландии.
Магистр стоял на самой вершине финансовой пирамиды. Когда пирамида рухнула, он исчез, а приближенные к нему люди погибли при странных обстоятельствах. Уцелела только Мария, жена одного из тех, кто был причастен к общаку. Пронырливый журналист Колодин нашел ее в деревенской глуши и рассказал о ней по телевидению. Теперь ей точно несдобровать. На поиски Марии ринулись бандиты Магистра. И друзья, которые хотят ее спасти. Кто придет первым, покажет время. А пока Колодин оказался в руках бандитов…
Молодой сомалийский пират Шариф Туни уже не новичок в морском деле. Он – предводитель большой команды, отчаянно храбрый и удачливый капитан. В результате лихих пиратских налетов благосостояние его людей растет как на дрожжах. При этом Шариф верен своему кодексу чести: не допускает жестокости по отношению к пленникам, а выкуп за захваченные суда справедливо делит между всеми бедняками побережья. Он резко отвергает сотрудничество с «Аль-Каидой» и оказывает помощь организации «Гринпис». Европейские журналисты называют его Капитаном Бладом XXI века.
Фантастический триллер про выживание в мире, населенном зомби. Зомби-мир, короче… Книга вторая.Главный герой добрался до своего дома, до Техаса. Но почти сразу же он отправился в новое путешествие — по пяти южным штатам, навстречу новым опасностям.