Шишков - [29]
С котомкой за плечами
Теперь уже навсегда, на всю жизнь, до конца заковывает себя Вячеслав Шишков «в позлащенные кандалы литературы». Писательский труд становится для него гражданским долгом.
Во время встреч и бесед с М. Горьким Шишков убедился, что его кругозор все еще недостаточно широк, что в самой России он не сумел разглядеть того, что удалось выявить Горькому. Поэтому Шишков с большим интересом слушал его рассказы, запоминал его суждения и мысли о жизни рабочих и крестьян, о городе и деревне. «Да, да. Темно у нас на Руси, темно, — врезались в его память именно эти слова Горького. — В особенности в деревне у нас плохо… Никакой духовной жизни, никаких запросов, мужик живет как скот…»
Но ведь это Алексей Максимович говорил о дореволюционной деревне. Но вот свершилась Октябрьская социалистическая революция, победоносно закончилась гражданская война. Миллионы молодых, способных крестьянских сынов были участниками этих исторических событий. Многие из них стали коммунистами и комсомольцами. Они-то и явились той могучей силой, которая поднялась на борьбу со старой, патриархальной деревней.
В годы мирного строительства Вячеслав Шишков продолжает активную творческую работу. Написанные им пьесы «Старый мир», «Вихрь» с успехом шли на сцене в Петрограде, но еще большую популярность завоевали пьесы, примыкающие по своему характеру к «Шутейным рассказам», такие, как «Мужичок», «На птичьем положении», «Единение», «Кормильцы», «Хоровод», «Веселый разговор» и другие. О своих успехах в драматургии Вячеслав Шишков 23 августа 1920 года сообщает в письме В. Бахметьеву: «Теперь я, Милостию Неба (а может, и Земли), заделался драматургом, ха-ха! Очень занятное это ремесло, много веселее, чем беллетристика. Сочинишь камедь, а потом, господи помилуй, перед тобой на сцене живые люди, рожденные не утробой матери, а твоей собственной головой. Да другой раз такое на сцене загнут, что от души хохочешь!»
Позднее в статье, помещенной в сборнике «Как мы пишем», Вячеслав Шишков расскажет, как под влиянием просмотренной им своей же пьесы «Грамотеи», в постановке которой, в поведении зрителей было много любопытных курьезов, он написал известный юмористический рассказ «Спектакль в селе Огрызове».
Кроме драматических произведений, Шишков к первой половине 20-х годов создал около 120 юмористических рассказов.
В 1923 году он задумывает большую повесть «Пейпус-озеро», рассказывающую о гражданской войне, об офицерах, эмигрировавших в буржуазную Эстонию, и о возвращении главного героя Николая Реброва на Родину.
Пишет повесть «Ватага», где отображает стихийные действия одного из «партизанских» отрядов Сибири. С перерывами идет работа и над романом-эпопеей «Угрюм-река», и в то же время Шишков продолжает разъезжать по стране.
Походы «с котомкой за плечами» по Тверской и Петроградской губерниям, по Смоленщине и Приволжью, посещение сельских сходов, беседы с крестьянами были важнейшей частью творческой деятельности писателя. Уж кто-кто, а Вячеслав Яковлевич мог найти общий язык с молодым деревенским активистом — коммунистом или комсомольцем, скромным учителем, послушать недовольного деревенского богатея, священника, осуждающего молодежь за неверие в бога, деревенского знахаря, теряющего своих клиентов, старушку богомолку — все, чем жила деревня после революции, попадало в поле зрения писателя, отражалось в его очерках, рассказах и повестях. Центральные газеты и журналы охотно печатали произведения Шишкова. «Правда» поместила его корреспонденции под рубрикой «Смоленские письма», журнал «Красная новь» публикует путевые очерки «С котомкой», статьи из Приволжья и другие. В журналах «Новый мир», «Красая новь», «Молодая гвардия», «30 дней», «Прожектор», «Красная нива», «Красная панорама», «Красный перец», «Смехач», «Бегемот», «Лапоть» печатаются шутейные и другие рассказы, пьесы и зарисовки. «Первый раз, — пишет Шишков, — иду по своей земле, по Российской Советской Республике, первый раз встречаю свободного мужика, русского республиканца… Мысли его в узелках, в обрывках, как спутанные нитки… Ему надо все сразу, вот сейчас, как в сказке, и руки протянул — давай! История же наградит хорошей судьбой, может быть, только его потомство».
В ноябре 1925 года Шишков пишет из Сухуми в Италию Горькому: «Я гляжу с горы в окно — туман редеет, показываются очертания прибрежной полосы, фелюги и даже рыбачьи лодочки вдали. Так постепенно проясняется и советская наша жизнь: из хаоса, тумана постепенно рождаются радующие сердце факты нового строительства, внутреннего и внешнего. Я летами путешествую по деревням, в прошлом году в Костромской, нынче в Новгородской губернии, присматриваюсь, взвешиваю и вижу: делается новое, мужик стал цепким, локти — врозь, стал зубастым, лезет на хутора, заводит многополье, сеет клевер, выращивает племенной скот, жрет самогонку и в пьяном виде, конечно, поругивает Советскую власть. Но в душе, конечно же, думает, что эта власть всамделишная, она старается для мужика».
Далее Вячеслав Шишков рассказывает про Боровичский уезд Новгородской губернии, где 200 деревень освещаются электричеством, где на электрифицированном гумне быстро обмолачивается хлеб, имеются лесопилки и мельница, сообщает также о том, что работает над брошюрой об электрификации деревни. Литературных тем, житейских фактов у Шишкова накопилось много. И пишет он теперь «и смешное, и соленое, и горькое. Тянет на смешное, чтоб весело было читать и чтоб в душе получался осадочек».
