Шишкин - [86]
Как точны эти слова в отношении таких художников, как В. М. Васнецов, В. М. Максимов, И. И. Шишкин. Как верны они будут и в отношении к Д. И. Менделееву…
С Д. И. Менделеевым Иван Иванович был дружен. Частенько бывал у него дома. Подолгу длились их беседы.
— Наша земля представляет великий соблазн для окружающих нас народов, — говорил Дмитрий Иванович, и Шишкин не мог не согласиться с ним.
Менделеев серьезно увлекался экономикой, и именно он создаст учение о промышленности и теории таможенного тарифа («святая святых экономической политики любого государства»).
— Какой я химик, я политэконом, — утверждал Дмитрий Иванович. — Сейчас важно понять, какая опасность идет с Запада для России. Как важно осознать, что есть опасность удушения российской промышленности иностранными конкурентами! Единения нам не хватает, а сила наша в единстве, воинстве, благодушной семейственности, умножающей прирост народа, да в естественном росте нашего внутреннего богатства и миролюбии.
В. Тищенко вспоминал: «Дочитав свой последний курс, Дмитрий Иванович заперся дома, никуда не выходил, никого не принимал. Потом стали ходить слухи, что он начал ездить к министрам. Все были очень заинтересованы: что он затевает? На третий день пасхи вечером он зовет меня к себе. Застаю его на обычном месте, на диване перед маленьким столиком, на котором он обычно писал. По другую сторону столика сидит художник И. И. Шишкин. На столике лист бумаги, вкривь и вкось исписанный отдельными словами.
Д. И. встретил меня очень радушно, познакомил с И. И. Шишкиным и говорит: «Задумал издавать большую газету. А вас, конечно, в редакцию». Я увидел, что он в хорошем настроении, и отказываться не стал.
«Вот мы с И. И. придумываем, какое название дать газете. Хотел назвать «Русь», да ее уже Аксаков издавал; хорошее название «Основа», как «Основы химии», — оказалось, тоже была. «Порядок» — Стасюлевич издавал. Придумал название «Родина», а вот Иван Иванович вспомнил, что газету «Родина» начал издавать, кажется, Авсеенко, да Буренин, фельетонист «Нового времени», перекрестил ее в «Уродину» и провалил. Теперь придумал «Подъем», этого еще не было.
Вот ради разрешения на издание газеты он и ездил по министрам. Однако Делянов и тут ему помешал».
Дмитрий Иванович ненавидел финансовую среду и тяготел более к среде художественной. Среди художников чувствовал себя спокойно, с интересом слушал их, посещал мастерские, покупал картины.
Знаменитые менделеевские «среды» посещали Крамской, Репин, Ярошенко, Мясоедов, Савицкий, Васнецов, Суриков, Шишкин, Куинджи. Они были их завсегдатаями. Из профессоров университета бывали на «средах» А. Н. Бекетов, А. Иностранцев, Меншуткин, Петрушевский. Бывала и молодежь.
Гости засиживались до глубокой ночи. Гул голосов, веселые взрывы смеха доносились из залы. Велись на «средах» деловые беседы, частенько возникали споры, тут же разрешались серьезные вопросы, беседы серьезные перемежались с беседами веселыми, остроумными. Тут всякий чувствовал себя свободно. На «средах» собирались люди разных направлений, но присутствие Дмитрия Ивановича усмиряло страсти. Да и характер хозяина был таков, что лишал всякой возможности отдавать дань людским слабостям — пересудам, сплетням. Веяло от него Русью, которую он любил.
Осенью 1877 года с нетерпением ждали новостей из Болгарии, где шла война с турками. Государь находился в армии. С ним же находился наследник.
Поругивали в обществе главное военное начальство, говорили о грубых, невежественных его ошибках. Особо доставалось великому князю Константину Николаевичу. И на «средах» передавались гневные слова К. П. Победоносцева, высказанные наследнику Александру Александровичу о неразберихе в армии, о негодных к военному делу великих князьях.
«А в общем управлении у пас давно вкоренилась эта язва — безответственность, соединенная с чиновничьим равнодушием к делу, — писал в это время К. П. Победоносцев адресату. — Все зажили спустя рукава, как будто всякое дело должно идти само собою, и начальники в той же мере, как распустились сами, распустили и всех подчиненных: как ублажают себя только удобствами жизни и окладами всякого рода, так поблажают тому же и в подчиненных. Нет, кажется, такого идиота и такого негодного человека, кто не мог бы целые годы благоденствовать в своей должности, в совершенном бездействии, не подвергаясь никакой ответственности и ни малейшему опасению потерять свое место. Все уже до того привыкли к этому положению, что всякое серьезное вмешательство в эту спячку считается каким-то нарушением прав».
«Очень уже стало нынче горько жить на свете русскому человеку с русским сердцем» — такое признание вырвалось у него в одном из писем.
В декабре русскими была взята Плевна. Русский солдат сказал свое слово. Стойкость его сделала свое дело.
Оживление охватило Петербург. Это была радость русских, ощутивших себя нацией. На улицах пели и кричали толпы народа. Пели «Боже, царя храни», плакали, обнимались. На Невском, у Гостиного двора, до двух ночи служились молебны. Все чувствовали себя единой семьей.
Шишкин начинал работу над «Рожью». Писал ее на материале, привезенном из Елабуги летом. В родной город, — навестить мать ездил с дочерью. Много бродил и ездил по окрестностям. На Лекаревском поле долго любовался вековыми соснами, растущими среди спелой ржи.
В конце XVII века Россия корчилась в родовых муках социальной революции. Ломая и корежа православный московский быт, рождалась буржуазно-крепостническая Российская империя. На алтарь ее величия было принесено много жертв — от стрельцов до царского сына. Разгромом Московской Руси незримо дирижировали иностранные эмиссары — прежде всего иезуиты. Им удалось проникнуть на самый верх и взять под свое влияние царя Петра. Ради победы в борьбе за власть ему пришлось вступить в союз с иезуитами и всю жизнь нести этот тяжкий крест на своей совести.
Книга Льва Анисова повествует о жизни и деятельности известного мецената и коллекционера Павла Михайловича Третьякова, идеей которого «с самых юных лет» было «наживать для того, чтобы нажитое от общества вернулось бы также обществу (народу) в каких-либо полезных учреждениях». Эта мысль не покидала его «никогда во всю жизнь».Автор представляет нам своего героя глазами людей эпохи, в которую он жил. Перед нами предстают замечательные живописцы: И. H. Крамской, И. И. Шишкин, И. Е. Репин, целая плеяда не только русских художников, но и других представителей отечественной и мировой культуры.
Книга писателя Л. М. Анисова о великом русском живописце Александре Иванове. Главный труд художника «Явление Мессии» — плод не только его личного религиозного чувства, но и результат глубоких размышлений над мировой и отечественной историей. Автору удалось найти и использовать многие ранее неизвестные биографические факты и архивные материалы о живописце.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.