Шишкин - [3]

В тринадцать лет его отдали в помощники дяде. Тот занимался синельным делом на селе, красил холсты и пряжу. Племяннику поручено было вести хозяйственные дела. Вник он в них скоро и управлялся умело. Несмотря на молодость, разрешил весьма трудное дело в одну из весен — спас от потопления «колоколенные формы», вовремя подняв их на стропила («От природы и одарен средним ростом, был 2 арш. 8-ми вершков. Корпус — стройный и очень умеренный, не толст и не тонок, а самый могутной, и красивый и здоровый… я поднимал безо всякой тягости одной рукой гирь на веревке 10 пуд», — читаем мы в его воспоминаниях.

Здравый ум и хозяйскую хватку Ивана сына Васильева приметили сразу, как и то, что ему до всего дело есть. В свободное время чинил экипажи. Ездил в лес за бревнами, сплавлял их по реке в город. В одну масленичную неделю, дабы не сидеть без дела, смастерил диковинные стенные часы. Не находил мудреного в самых сложных делах. («Ум от природы, могу похвастаться, был хороший, я всякую вещь понимал и тотчас постигал, как она сделана. И никогда этого и в мысли не было, что не понимаю и без мастера не знаю. А моя мысль — что мастер тот же человек. А нельзя ли что-нибудь придумать к лучшему. Вот мои были какие стремления».)

Вернувшись в родительский дом, принялся торговать хлебом. Возил его вверх по Волге. За несколько лет познал обстоятельно дела купеческие. Начал посещать общественные собрания. Дельные замечания и суждения его обратили на себя внимание. Елабужские торговые купцы сумели отдать им должное. В двадцать шесть лет Иван Васильевич Шишкин избран был в городские старосты.

Общественный деятель по натуре, он радел за дела родного города. («Построили со Стахеевым три корпуса лавок, манеж, по берегу хорошую решетку. А ввоз к чанам под гору выстлали камнем, что чрезвычайно улучшило возку воды во всякое время».)

С Иваном Ивановичем Стахеевым через несколько лет суждено будет породниться: дочь Шишкина — Александра выйдет замуж за племянника богатейшего елабужского купца — Дмитрия Ивановича Стахеева.

В Елабуге многие семьи были тесно связаны между собой родственными и дружескими узами.

На собственные средства Иван Васильевич Шишкин построил для елабужан водопровод. Потратил 1600 рублей ассигнациями («сумма небольшая, но тогда была велика и мне. В этих издержках никто не участвовал, но я устраивал не торопясь, хозяйственно и экономно»).

Весь город собирался к фонтану, откуда черпали воду. Уважением Иван Шишкин пользовался у земляков глубоким. С ним раскланивались, завидя издали.

Предложил он, поразмыслив, общественному собранию строить мельницу на выгонной земле, для общей же пользы. Написал книжку по строительству мельниц.

Знали: его мельница смалывала по 60 четвертей[2] на каждый постав в сутки, в то время как на Тойме на всех мельницах мельнишный постав смалывал в сутки от 20 до 40 четвертей, но и то было редкостью.

Купец второй гильдии, торговавший хлебом, он глубоко интересовался техникой и историей, увлекался археологией. Городской староста притягивал к себе людей правдолюбием, крепкими нравственными устоями, деловым и верным взглядом на жизнь. К слову, жившая в городе известная писательница Надежда Дурова — автор замечательных записок «Кавалерист-девица», человек, отзывчивый, но ведшая замкнутый образ жизни, любила бывать только в одном доме — шишкинском.

Самого себя отец будущего художника аттестовал такими словами: «Характеру был тихого и миролюбивого. Только по большому вынуждению был горяч, даже и очень горяч, но это случалось очень редко. И нрав был скромный, и могу похвастаться тем, что желал всякому добра и желал бы всякому угодить и никому ни в чем в возможном не отказать. Даже старался всячески, чтобы никто по возможности от меня неудовлетворенным не отходил… здравомыслия во всем было достаточно… Решение дел тоже ясно видел, их правильность и неправильность… Но все это я пишу не хвастовство. И не могу этого присчитывать ни к чему другому, а это есть чистый дар природы, ее создание, а создание есть всевышнего Бога. Оп повелел этому быть, так и вылилось. Следовательно, все это должно достойно и правильно отнести всемогущему Богу. Не виноваты те, кто мало награжден».

В 1819 году Иван Васильевич женился, взяв в жены дочь казанского мещанина Романа Ивановича Киркина — Дарью Романовну[3], с которою прожил в мире и согласии пятьдесят три года. Бог даровал нм четырех дочерей и двоих сыновей, из которых младшему — Ивану суждено стать художником.

После женитьбы и рождения детей Иван Васильевич продолжал заниматься делами торговыми и общественными (к тому времени выбрали его городским головой), и, разрешая те или иные вопросы с земляками, знакомясь с ними ближе, ловил он себя на мысли, что тянет его узнать больше об общих предках, собственном роде, крае, в котором родился.

Исподволь начал искать исторические документы, знакомиться с преданиями, выискивая сведения о Елабуге. Списался с Москвой и познакомился заочно с профессором Капитоном Ивановичем Невоструевым — земляком, который в ту пору вместе с историком профессором Московской духовной академии А. В. Горским составлял ученое описание славянских рукописей Синодальной библиотеки. Капитон Иванович радел за свой город, и ему «было желание узнать историю своей родины». С документами, найденными нм в библиотеке, а именно: о направлении в село Трехсвятское первого священника Зотика, об учреждении монастыря и его настоятеля — он ознакомил Шишкина. Сам Невоструев писал об этом так: «В конце 1855 года, из любви к отечественной археологии, особенно же к знаменитым памятникам своей родины… вступили мы в сношения с почтеннейшим соотчичем, несколько лет бывшим городским головою, купцом Иваном Васильевичем Шишкиным, человеком весьма любознательным и много лет занимавшимся елабужскими древностями. Предметом переписки нашей было «Чертово городище».