Широкий угол - [54]

Я стоял неподвижно.

Через мгновение на лбу у меня выступил пот. Я не мог понять, не сон ли это. За прошедшие дни я столько думал о Карми, что все вполне могло оказаться галлюцинацией.

Но это был он. Выросший. Возмужавший. Одетый, как обычный тель-авивский парень, – в сандалиях, широкой футболке в белую и зеленую полоску, в шортах цвета хаки, таких же, как, казалось, у всех мужчин, шагающих по улице Дизенгоф.

Мне не могло показаться.

Карми сбежал в Израиль еще подростком. Кто‐то оплатил ему билет в один конец, попрощался, пожелал удачи, сказал: «Благослови тебя Бог». И он уехал. Безмолвный, возможно, немного испуганный, но полный решимости построить новую жизнь на новом месте. Может, все так и было, может, тот парень действительно был Карми.

Я все еще неподвижно стоял на том месте, откуда заметил Карми, задаваясь множеством вопросов. Кто помог ему уехать? Кто купил билеты на самолет? Я перебирал в уме всех, кто окружал Карми в Брайтоне. Мистер Тауб был слишком беден, у него точно не хватило бы денег, чтобы купить такой дорогущий билет. Мои родители – нет, они слишком пассивны, чтобы сделать что‐то подобное. К тому же, они бы мне рассказали… Миссис Фишер? Это она всем рассказала, что Карми сбежал из отцовского дома; может, это она и придумала план побега? Все это казалось очень маловероятным.

А потом я вспомнил.

Я вспомнил, как настойчиво раввин Хирш расспрашивал меня, как у Карми дела.

Вспомнил, как он сказал: «Не нравится мне вся эта ситуация».

Вспомнил, как после исчезновения Карми раввин Хирш пришел к нам домой и не глядел мне в глаза.

А потом – о чудо! – поднял на меня взгляд.

Он сказал: «Пусть эта скверная история будет уроком для всех нас». А потом ушел.

Я вспомнил, какое ощущение возникло у меня на похоронах тети Сьюзи. Мне показалось, будто раввин Хирш хочет что‐то мне сказать. Но он промолчал.

Я подумал, что, когда он пришел к нам, он не хотел смотреть мне в глаза, потому что знал, что расплачется, едва взглянув на меня; ему было слишком больно от мысли, что нельзя рассказать мне о своем поступке. Вот ведь лжец проклятый. Он потакал косности общины, а сам втайне спас Карми от этого кошмара. Он спас его от отца. Спас Карми от себя самого.

Раввин Хирш и его двойная игра – он был неспособен показать себя суровым и решительным. Неспособен бороться за справедливость. И он это знал, в этом я не сомневался; я догадался по тому, как сложно оказалось ему поглядеть мне в глаза у нас дома. Но в конце концов он сознался. В его взгляде на кладбище я прочел желание что‐то мне сообщить. И теперь я понял, что значил этот его взгляд.

Я опустил глаза и закрыл их. Глубоко вдохнул. А потом, вдох за вдохом, попытался обрести дыхание, которое позволит мне идти дальше. Когда я открыл глаза, меня ослепило солнце, и я отвернулся, заслонив лицо рукой. Рядом со мной, в рассеивающемся тумане, стоял Карми и улыбался, и я улыбнулся ему в ответ.

Благодарности

Спасибо моей замечательной семье. Спасибо всем, кто косвенно или прямо помогал мне писать историю Эзры и Карми: кто‐то из этих людей не хочет называть свое имя, кто‐то меня не знает, кто‐то уже ушел из жизни. Спасибо Федерике Муццарелли за ее эссе «Образ желания», из которого я почерпнул много информации о модной фотографии. Спасибо блоггерам из Бахрейна и журналистам «Аль-Джазиры», рассказавших о революции, которую задушили тишиной. Документальный фильм «Крики во тьме» (Shouting in the Dark) стал для меня одним из главных источников информации о Кровавом четверге в Манаме. Спасибо моей подруге Ширли Пиперно за бесчисленные подробности о мире моды. Сердечное спасибо Сандре Ребершак – внимательной и увлеченной читательнице – за ее бесценные советы. Спасибо тем, кто прочел черновой вариант книги и поделился соображениями – Алексу Бедариде, Клаудии Дебенедетти, Саре Минц, Аличе Сильве и Дэвиду Дзебулони. Спасибо Михалю Сомеху за бесконечные чашки кофе и смех. Спасибо Кьяре Даббене за то, что была со мной рядом с самого первого дня первого класса. Спасибо Кристине Самсон за весь свет, который привнесла в мою жизнь. Спасибо моим учителям и профессорам – в начальной, средней, старшей школе и университете, особенно тем, кто побуждал меня следовать моей творческой природе, – Соне Брунетти и Серджо Боско. Спасибо Шулиму Фогельманну и команде издательства Giuntina за то, что поверили в меня. Я писал этот роман в надежде пролить свет на ряд проблем, которые кажутся мне особенно важными: религиозный фанатизм, свободу печати, культурную апроприацию и аутоагрессию.

Словарь

Агада (др.‐евр. «повествование») – рассказ об исходе евреев из Египта, который читают во время пасхального седера.

Бар мицва – ритуал наступления для мальчика совершеннолетия, проводится в возрасте тринадцати лет.

Барух даян А-Эмет («Благословен Судья праведный») – сокращенная молитва, которую произносят, узнав о чьей‐то смерти.

Бейт мидраш (иврит) – дом учения, место, где изучают священные тексты.

Гемара – комментарии к текстам Мишны (своду законов Устной Торы), являющейся частью Талмуда.

Ешива – религиозное учебное заведение, в котором изучают священные тексты, главным образом Тору и Талмуд.